ДЕТЕКТИВНАЯ ИСТОРИЯ

Вениамин АЛЕКСЕЕВ*

академик РАН

ЦАРЕУБИЙСТВО: СЛЕДСТВИЯ И ПОСЛЕДСТВИЯ

Двадцатое столетие с его удивительными открытия­ми оставило миру ряд великих тайн. Среди них гибель последнего российского императора Нико­лая II. В этой монаршей и человеческой судьбе как в капле воды отразилась трагедия нашей Родины в прошлом веке.

 

Нынешним летом исполняется 85 лет с той кровавой ночи, но она продолжает будоражить умы со­временников, несмотря на новые непростые проблемы XXI века. Почему? Скорее всего, по двум главным причинам.

 

Первая связана с почти столетней гражданской войной в России, которая до сих пор прочно не ут­вердилась в выборе своего пути. И взоры соотечест­венников волей-неволей обращаются к истокам этой войны — отречению царя от престола и его за­гадочной гибели. Вторая причина кроется в попытках спрятать правду об уничтожении императора и его семьи. Сокрытие останков в начале, а затем и в конце XX века не дает людям узнать эту правду, какой бы горькой она ни была. А в средствах массовой информации публикуются взаимоисключающие точки зрения, редко вызывающие доверие.

 

В 1918 году под корень вырубили династию Романовых, а в 1977 году срезали даже скалу, на кото­рой стоял дом Ипатьева, где был уничтожен император и его близкие. Что это: «зачистка» последней русской династии или уж не всей ли великой Рос­сии? Ведь вскоре начались непреодолимые трудности в государстве, приведшие в конце концов к распаду СССР и тяжелейшему положению в Россий­ской Федерации. Невольно приходят на память слова архимандрита Константина: «Все готовы обличать большевиков. На этом все сходятся. А разве в этом дело? С большевиков взятки гладки! Они только произнесли последнюю букву страшной азбуки, которую задумали не они.

 

Задуматься же над тем, где начинается этот жестокий и мерзостный алфавит, мало кто хочет!»

Задумываются-то многие, но ответа никто дать не может, хотя на этот счет существует огромная ли­тература. За рубежом издано более пятидесяти монографий, специально посвященных гибели царской семьи. Десятки книг в последнее время появи­лись в России, не говоря уже о многих сотнях ста­тей. В этих сочинениях широкий разброс мнений о судьбе Романовых — от полного уничтожения всех членов семьи и сожжения трупов (колчаковский следователь Николай Соколов) до «чудодейственного» спасения опять-таки всех (американский ин­терпретатор документов секретаря Распутина Симановича Джордж Нулл)'.

Официальную черту под многолетними дискуссиями подвела 30 января 1998 года правительствен­ная Комиссия по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков Рос­сийского Императора Николая II и членов его семьи. Она сделала «вывод о принадлежности остан­ков девяти человек, изъятых в 1991 г. из группового захоронения в окрестностях г. Екатеринбурга, чле­нам семьи российского императора Николая II». В их числе значатся Романов НА., Романова А.Ф., Ро­манова О.Н., Романова Т.Н., Романова А.Н., Боткин Е.С., Демидова А.С., Трупп А.Е., Харитонов И.М. Останки Романовой М.Н. и Романова А.Н. среди исследованных костных объектов отсутствуют2.

В подтверждение этих выводов приводятся многочисленные криминалистические доказатель­ства и материалы генетической экспертизы. Однако комиссия, несмотря на наши настойчивые требова­ния, не провела историческую экспертизу, что при­знано крупными юристами принципиальным нару­шением российского законодательства3. К исчезно­вению семьи руководство Комиссии подошло как к тривиальному криминальному делу, забывая о том, что оно произошло три четверти века назад и оброс­ло многочисленными историческими документа­ми. В результате, принципиальные проблемы гибели Романовых, в том числе и идентификация останков, остались или нерешенными, или недока­занными, породив цунами противоречивых мне­ний. Это ли будет способствовать консолидации общества и подведет долгожданную черту под сто­летней гражданской войной в России?

 

До сих пор романовская трагедия опутана цепью вопросов: в чем объективные и субъективные причины гибели династии; какое значение имело это для страны; почему уничтожение семьи состоя­лось именно в середине июля 1918 года; кто принял такое решение; кого конкретно расстреляли; возможно ли было кому-то спастись; где останки уби­енных; как оценивать попытки найти эти останки и увековечить их память? Осветить все эти вопросы с исчерпывающей полнотой все еще не представля­ется возможным. Попытаемся кратко ответить нате из них, которые обеспечены надежными источни­ками, и высказать соображения по дальнейшему изучению трагических страниц российского цареубийства.

 

Положение свергнутого царя и его семьи резко ухудшилось после заключения Брестского мира. Ряд авторов из-за рубежа (А. Булыгин, С. Мельгунов, А. Саммерс и Т. Менгольд и другие) высказывали предположение, что он содержал условия их освобождения. Саммерс и Менгольд на основе скрупулезных исследований договора пришли к выводу, что конкретного пункта, по которому царь и его семья должны быть освобождены, не сущест­вовало, но они не исключали возможность какого-то устного соглашения4.

Короче, ни доказать, ни опровергнуть существование явных или тайных статей Брестского мира, которые предусматривали бы спасение Романовых, пока никому не удалось. Может быть, вопрос про­ще? В договоре есть статья 21, которая гласит: «Гра­жданам каждой из договаривающихся сторон, кото­рые сами или предки которых являются выходцами из территории противной стороны, должно быть предоставлено по соглашению с властью этой стра­ны право на возвращение на родину, из которой происходят они или их предки, в течение десяти лет после ратификации мирного договора»5. Она впол­не могла относиться к царице Александре Федоров­не (немке по происхождению) и, видимо, к ее детям. Если это так, то понятно, почему до разгрома Германии в первой мировой войне и аннулирова­ния условий договора советское правительство официально не признавало гибель императрицы и ее детей.

 

Через неделю после ратификации Брестского мира, 1 апреля 1918 года, состоялось постановление Президиума ВЦИК, которое предусматривало усиление надзора за Романовыми в Тобольске и воз­можность их перевоза в Москву. Через пять дней вышло новое постановление о переводе всех арестованных на Урал6. Вывоз царской семьи из То­больска объяснялся якобы подготовкой монархиче­ского заговора с целью освобождения Николая II и отправки его за границу. Однако ни колчаковский следователь Николай Соколов, ни советские исследователи не смогли это доказать. Тогда возникает вопрос: зачем советскому правительству понадоби­лось срочно это сделать? Исчерпывающего ответа нет до сих пор. По мнению ряда советских и зарубежных историков, курс брался на Москву, а далее мнения диаметрально расходятся. Одни считают, что там должен был состояться суд над Николаем II, другие видят в этом акте использование царской се­мьи для переговоров с немцами. Как бы то ни было, решение о перевозе состоялось.

 

Секретная миссия по осуществлению этого плана была возложена на чрезвычайного комиссара ВЦИКа Василия Яковлева, который до недавнего времени оставался фигурой загадочной. Одни счи­тали его полномочным представителем советского правительства, другие называли предателем большевизма и пособником монархических сил. Рабо­тая в начале 90-х годов XX века в секретных архивах ВЧК, нам удалось в какой-то мере приподнять завесу тайны над этим человеком. Важным источником послужили его телеграммы в Москву по пути следования царского поезда в Екатеринбург, письма 30-х годов Генеральному секретарю ЦК ВКП(б) Иосифу Сталину, Наркому НКВД Николаю Ежову, а также личное удостоверение, подписанное Феликсом Дзержинским.

Из них следует, что Яковлев (он же Мячин, Стоянович) был убежденным большевиком. Задания партии он выполнял начиная с 1905 года, прошел эмиграцию, активно участвовал в октябрьском пе­ревороте 1917 года, а затем после небольшого зигза­га в своей биографии, связанного с Комитетом Уч­редительного собрания, вел революционную работу в Китае. После возвращения на Родину был репрес­сирован, как и многие его товарищи по партии. Не остается никаких сомнений в том, что комиссар Яковлев свято выполнял волю большевистского ру­ководства.

Итак, 30 апреля Яковлев доставил бывшего царя с женой и дочерью в Екатеринбург. Через три неде­ли сюда же перевезли остальных членов семьи. 78 дней, проведенных Романовыми на Урале, расписа­ны разными авторами буквально по минутам, но это не вносит ясности в их загадочное убийство. Суще­ствуют десятки версий, одна экзотичней другой. В материалах правительственной комиссии все сведе­но к злой воле советского руководства. Сомневать­ся в «нерасположении» большевиков к бывшему императору особенно не приходится, но конкрет­ные действия необходимо доказывать конкретными же фактами, которых пока явно не хватает.

Настораживает попытка некоторых активных деятелей большевистского режима, в частности Льва Троцкого, отмежеваться от екатеринбургской трагедии. Находясь в эмиграции и в оппозиции к советскому строю, он писал, что в один из приелкг| в Москву спросил у Свердлова о судьбе царской семьи. Тот ответил, что она вся расстреляна. «Он ждали моей реакции, — замечает Троцкий, — я ничего не| ответил»7.       

                             |

Такая забывчивость удивляет. Ведь Троцкий присутствовал на заседании Совета народных ко­миссаров 18 июля 1918 года, когда Свердлов доло­жил о казни бывшего царя Николая II. Тогда он действительно промолчал. Этот факт приводится не для того, чтобы уличить кого-то в попытке уйти от ответственности, а для того, чтобы определить надежность источников, свидетельствующих о гибели Романовых. А ведь на слова Троцкого как на истину в последней инстанции ссылается правительственная комиссия и многие авторы, пишущие на данную тему...

И если подойти строго, то окажется, что о гибели царской семьи фактически нет досто­верных документов! Исключение — постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 18 июля 1918 года о расстреле Нико­лая II'. Все остальное -   Яков Юровский подобно истории с Троцким, даже знаменитая шифротелеграмма об уничтожении всей семьи, найденная следователем Соколовым на Екатерин­бургском почтамте после ухода красных из города. Трудно представить, что такой важности документ мог быть брошен. А если так, то почему его не пы­тались дешифровать современными методами? Очевидно, что Соколову по причине служебных по­ручений и личных убеждений нужен был именно тот вариант, который почти 85 лет принимается на веру, но ведь не исключено, что за цифрами стоит иной смысл.

 

Еще хуже с воспоминаниями. Вопреки мировой исследовательской практике, они восприняты ко­миссией как непреложная истина, без всяких скидок на личности мемуаристов и их цели. Только два примера. Первый связан с набившей оскомину «За­пиской» Юровского. После многочисленных за­ключений, поставивших под сомнение ее подлин­ность, комиссия приняла соломоново решение — считать авторство... двойным!10 Но кто же из соав­торов, Яков Юровский или член ВЦИК Михаил Покровский диктовал содержание? Ответ кажется ясным, и такой тандем явно не дает оснований от­носить документ к числу основополагающих. Одна­ко Комиссия с возражениями не посчиталась. И поиски царских останков, и вывод об их идентич­ности с теми, что были извлечены из хляби Поросенкова Лога в районе деревни Коптяки под Екатеринбургом в 1991 году, были подчинены одной по­литической задаче: найти и захоронить.

 

Второй пример еще разительней. В заключении одного из главных материалов комиссии «Сравни­тельный анализ документов следствия 1918—1924 гг. с документами советских источников и материала­ми следствия 1991-1997 гг.» делается вывод:

«Детальное сопоставление этих и иных материалов дела дает основания для утверждения, что сущест­венных, исключающих друг друга противоречий в «Советских материалах» и материалах Соколова Н.А. нет, имеется лишь различное истолкование од­них и тех же событий»". Если исходить из названия этого документа, то получается, что нет противоре­чий между следствием 1918—1924 годов и последую­щими материалами. Тогда как понимать соотноше­ние выводов Николая Соколова и Владимира Соловьева? Ведь первый утверждал, что все трупы сожжены, а второй доказывает, что останки, найденные под Екатеринбургом, принадлежат царской семье! Если ограничивать толкование названного заключения сопоставлением досоветских и советских материалов, исключая постсоветские, даже и тогда оно ущербно. В том и другом случае совпадает только одно — констатация гибели царской се­мьи. Определить место захоронения ни те, ни в дру­гие документы не позволяют. А добавления Юровского к его «Записке» могут подтвердить разве что воспоминания Исая Родзинского, который дикто­вал их в начале 60-х годов. Но он уже наслышался всяких версий от своих подельников. Между тем, вся работа правительственной комиссии сводилась к идентификации останков, найденных по указани­ям Юровского...

 

Историческая основа этих поисков выглядит явно неудовлетворительно, причем ряд источни­ков, заслуживающих внимания, комиссия просто игнорировала. Придется повторить наиболее существенные факты.

Комиссия полностью исключила возможность того, что судьбы членов царской семьи сложились по-разному. Приведем только три из многочислен­ных доказательств.

 

Первое. 4 ноября 1918 года в Екатеринбургском уголовном розыске в связи с дознанием об убийстве

императора допрашивалась официантка из Ипатьевского дома Екатерина Томилова. Она показала: «Я хорошо помню и категорично это утверждаю, что в тот день, когда большевики на митинге объявили о расстреле бывшего государя, я носила в тот день обед для царской семьи и лично видела в столовой Государя и всю его семью... Спустя один день после объявления в газете о расстреле бывшего государя мне выдали обед для царской семьи только на девять человек (раньше было одиннадцать. — В.А.), и я опять унесла в Ипатьевский дом, но бывшего Госу­даря, доктора и третьего мужчину я не видела, а ви­дела лишь дочерей Государя... 23 июля в советской столовой уже не было поваров, и обед для царской семьи я не носила... я решила сходить за посудой... во всех комнатах было пусто и никого из царской семьи уже не было видно». Этот рассказ подтверди­ла хозяйка квартиры, где жила официантка12.

 

Второе. Сестра Председателя Уральского ЧК Федора Лукоянова, Вера, попав в плен к белым, призналась на основе известной ей от брата конфи­денциальной информации, что убит один император, а его семья вывезена в Пермь. Правда, позднее она подкорректировала свои показания, но от этого они не утратили своей значимости.

 

Третье. До десятка свидетелей, в том числе известный доктор П. Уткин подтвердили следователю А. Кирсте, что за р. Камой (недалеко от Перми) при попытке к бегству была схвачена женщина, кото­рую называли великой княжной. По свидетельству доктора, она ему призналась: «Я дочь государя, Анастасия»13. Вообще, пермский след царской семьи, основательно проработанный в западной ис­ториографии (А. Саммерс и Т. Менгольд, М. Ферро), остался незамеченным в России, и не случайно. Он способен взорвать всю версию по екатеринбургским останкам.

 

Разумеется, в этих свидетельствах можно усомниться. Однако почему безоговорочно принимает­ся на веру записка Юровского, если ее доказатель­ность нисколько не выше? Вопрос, видимо, в том, что необходима генеральная проверка имеющихся данных, их сопоставление по материалам белого и современного следствий, а также многочисленных публикаций.

 

Много вопросов вызывает происхождение мо­гилы, обнаруженной в июле 1991 года. Написано об этом немало, но до сих пор документально так и не подтверждено, что в июле 1918 года именно трупы царской семьи были закопаны под мостиком из шпал на Коптяковской дороге под Екатеринбургом.

 

Наводят на размышление две фотографии 20-х годов, сделанные в том самом Поросенковом логу. На одной из них Петр Ермаков, участник уничто­жения Романовых, стоит на настиле из шпал. На другой — группа лиц устроилась непосредственно за настилом, а прямо на шпалах лежит маузер, при­надлежавший, видимо, Ермакову. Мостик из шпал как бы взгорбился и похож на свежую могилу, меж­ду тем как от времени она, наоборот, должна была осесть14. Не производились ли с ней какие-то мани­пуляции в 20-е годы?

 

В 1945—1946 года по указанию заместителя Лаврентия Берии Кобулова велось специальное расследование обстоятельств расстрела царской семьи. В печати промелькнуло сообщение о том, что при этом тревожилось Коптяковское захоронение. И, по оценке современного следствия, возраст этого захоронения действительно составляет 40—50 лет15, то есть, относится оно к середине 40-х годов!

 

В 1979—1980 годов предполагаемую могилу вскрывали Александр Авдонин и Гелий Рябов, изы­мали оттуда три черепа и увозили их. Захоронение было разрушено почти полностью. Что оттуда было изъято и что возвращено, остается неясным16.

 

Наконец, есть принципиально иные указания места упокоения Романовых. По свидетельству за­ведующего хозяйством рабочего клуба Верх-Исетского завода Кухтенкова, который подслушал разговор участников расстрела, трупы были захоронены в двух разных местах17. А екатеринбургский машинист Логинов доверительно сообщил своей пермской родственнице, что он по указанию комиссаров увозил тело расстрелянного Николая Романова на станцию Богдановичи18. Возможно, последнее сообщение и не соответствует действитель­ности, но оно заслуживает ничуть не меньшего вни­мания, чем воспоминания Юровского.

 

Пока не «отработаны» все прочие версии, Коптяковская остается лишь одной из многих, в каких бы инстанциях ни получала она поддержку. Только фронтальное изучение архивных фондов, имеющих отношение к событиям лета 1918 года, способно развеять ту неопределенность, которая существует сейчас. Особенно внимательного отношения требу­ют хранилища красноармейских, партийных, чеки­стских документов.

 

Теперь о прижизненных медицинских показа­телях. Остановимся на черепе №4, приписываемом Николаю II. В представлении прокурору Казанской судебной палаты от 26 ноября 1918 года сообща­лось, что «по заявлению доктора Деревенько  (врача наследника. — В.А.) характерной и неизгладимой приметой трупа государя Николая II может служить костная мозоль на левом виске — след от удара в го­лову во время посещения его в бытность наследни­ком Японии»19. Эта информация будто впрямую ад­ресована современным судмедэкспертам, но они не придали ей должного значения. Общественности сообщили, что костной мозоли нет, да и быть не могло в связи с незначительностью ранения20.

 

Между тем, из материалов консилиума русских врачей, состоявшегося 29 апреля 1891 года (в день ранения Н. Романова) в г. Киото, следует прямо про­тивоположное. В ране был найден клиновидный ос­колок кости длиной 2,5 см и шириной 2 мм21. Прав­да, с правой, а не с левой стороны. Видимо, при за­писи допущена ошибка. Вырубленный кусок кости не мог не оставить следа, который наблюдался при­дворным врачом в течение 27 лет (1891—1918). В описании путешествия наследника на Восток фик­сировалось, что в черепной кости, растреснутой по­сле удара японской саблей, «началось разрушение костного вещества, процесс шел в обе стороны»22. Косвенным подтверждением сильной травмы является и то, что, по воспоминаниям Матильды Кшесинской, Николай Александрович страдал после этого постоянными головными болями.

С этой приметой наш сюжет принимает вовсе детективный  поворот. Когда в 1979 голу после вскрытия Екатеринбургского захоронения Г. Рябов  предъявил С. Абрамову фотоснимки и слепки черепов , то последний установил по особенностям зубо-челюстного аппарата и по следу от удара острорубящим орудием, что второй череп принадлежал Николаю II. Позднее ничего этого на черепе уже не находили...

Комментируя создавшуюся ситуацию, автори­тетный судмедэксперт В. Звягин констатировал: «Единственное, что здесь приходит в голову: либо Сергей Сергеевич (Абрамов — В.А.) имел дело с дру­гими черепами, либо те слепки, которые ему предъ­являлись, имели те следы, которых не имеет на­званный череп»23.

В этот вопрос пора внести ясность. Сумели же российские ученые восстановить полную клиниче­скую картину проникающего ранения в голову рус­ского полководца Михаила Кутузова и доказать, что его глаз видел. Так неужели нельзя с такой же убе­дительностью идентифицировать череп Николая II, расстрелянного через 150 лет после ранения Кутузова?

 

Мы даже готовы предложить сторонникам Коптяковской версии аргумент в ее поддержку. Из фон­дов Тобольского историко-архитектурного музея-заповедника нам удалось извлечь так называемую «Папку Ренделя», которая принадлежала сыну по­пулярного в Сибири дантиста Марии Рендель. Зимой 1917-1918 годов, в период Тобольского заточе­ния царской семьи, к М. Рендель обратился за по­мощью Николай II (имеется 7 записей по этому по­воду в его дневнике). Каково же было ее изумление, когда она обнаружила у бывшего царя «полный рот гнилых зубов».24 Этот суровый диагноз вполне соот­ветствует заключению петербургского профессора Вячеслав Попова, что «изменения зубов и альвеолярных отростков челюстей (черепа № 4) указыва­ют на имевшийся при жизни выраженный парадон­тоз и хронический воспалительный процесс в области 4—8 зубов по типу одонтогенного остеомиели­та»25. Почему же они боятся серьезной исторической экспертизы?

 

Дополнительный свет на события в Ипатьев­ском доме могут пролить впервые опубликованные нами фрагменты екатеринбургского дневника быв­шей императрицы Александры Федоровны. Там есть одна любопытная деталь, относящаяся к 7 ию­ля: «... Во время завтрака пришел председатель] обл[астного] ком[итета] с несколькими людьми...

Двое человек затем заставили нам показать все наши драгоценности. которые .мы имели с собой,  за­тем переписали их детально, и забрали у нас (куда. Насколько, почему (??) не знаю).  Оставили мне только два  моих браслета, которые  я не могла снять. и детям по одному браслету каждой, которые мы дарили и которые нельзя было снять, не забрали обру­чальное кольцо N., которое нельзя было снять»26. Такая запись оставляет много вопросов. Остановимся на двух полярных. Если драгоценности за­брали до расстрела, то что тогда снимали с трупов убийцы? Браслеты и кольцо Николая Александровича? Давно известно, что на месте предполагаемого уничтожения трупов найден человеческий палец. Может быть, он принадлежал Николаю II? Но тог­да, видимо, следует искать отрубленные руки жен­щин, с которых надо было снять браслеты.

 

Перечень подобных свидетельств можно про­должить, но уже из приведенных видно, что без серьезной исторической экспертизы останки цар­ской семьи нельзя считать идентифицированными. Новые документы могут подтвердить устоявшуюся версию гибели семьи и сокрытия останков, но мо­гут и опровергнуть ее.

 

Исследования могут идти в двух направлениях. Первое — переосмысление уже имеющихся истори­ческих материалов под углом зрения юридических доказательств преступления. Второе — поиск новых источников, которые помогут восстановить провалы в имеющихся сведениях. Для этого потребуется фронтальный просмотр одних архивных фондов, например, «Придворной медицинской части Ми­нистерства Императорского двора» (РГИА. Ф. 4790), ряда архивохранилищ Кирова (Вятки), куда были эвакуированы документы принципиальной важности после оставления большевиками Екате­ринбурга, Перми, и выборочное обследование других, касающихся конкретных вопросов темы.

Необходим доступ к архивам Президента РФ, ВЧК, ОГПУ-НКВД-МВД, в которых содержится важная информация по интересующему вопросу. Причем надо идти не путем выборочных запросов, как делала Комиссия, а на основе изучения описей соответствующих ведомств. Там ожидаются наход­ки принципиальной важности. Известно, что сразу после расстрела Романовых Я. Юровский увез в наркомат внутренних дел огромный баул с их доку­ментами. Где он?

В свое время была подготовлена закрытая «История уральского Ч К», в которой имелся раздел об операции по расстрелу царской семьи, подготовленный на оригинальных документах. Она отправ­лена в Москву. Где ее искать? Во время работы мно­гочисленных комиссий, в частности ЦК КПСС под руководством Александра Яковлева (1964), из уральских архивов в столицу были затребованы важнейшие документы по царскому делу. Где они сейчас?

Еще не до конца исчерпаны зарубежные архивохра­нилища, которые содержат редкие, а в ряде случаев уникальные документы. Нам удалось получить так называемое досье Никандра Миролюбова из Гуверовского института войны, революции и мира (США). Оно упоминалось западными исследовате­лями, но в полной мере не вводилось в научный оборот, поскольку без соотнесения с советскими документами мало что дает. А ценность его заключается в том, что екатеринбургский прокурор Иор­данский посылал своему шефу, казанскому профессору криминалистики Миролюбову те сведения первичного следствия, которые не нашли отражения в известном деле Соколова. Интересно, что Иорданский постоянно ссылается на военную раз­ведку, в руки которой поступают важные документы по царскому делу, но они не становятся достоянием официального следствия. По всей вероятности, та­кие документы можно обнаружить в военном архиве адмирала Колчака, хранящимся в ГАРФе.

В Датском Королевском архиве находится до­сье тридцатилетнего суда по «Делу Анны Андерсон». Оно содержит уникальные свидетельства обо всей романовской трагедии. Во время одной из ко­мандировок в эту страну меня долго «пытала» корреспондентка королевской газеты о том, что можно добавить устно к моим публикациям по царскому делу. Удовлетворившись результатами, она предложила мне в качестве благодарности просить ее о любой услуге. Я обратился за помощью в доступе к заветному досье. Она сказала, что нет ничего проще, но на следующий день сконфуженно сообщила, что документы помечены грифом строгой сек­ретности на 100 лет.

 

По всей вероятности, родст­венники Романовых скрывают от любопытных глаз какую-то очень важную информацию, что лишний раз подтверждает международный характер тайны века. Приведенные исторические свидетельства не стоит абсолютизировать, поскольку они исходят из разных источников и преследуют разные цели, но игнорировать их тоже нельзя! В совокупности с криминалистическими методами они должны сыграть свою роль.

 

Изучая гибель царской семьи, мы приходим к нескольким важным выводам. Остановимся на некоторых.

 

Первый вытекает из сопоставления император­ской и советской России. Несмотря на кажущуюся пропасть, возникшую в ходе революции и гибели династии, существует много не только отличного, но и общего, что необходимо уяснить на нынешнем этапе развития страны. Это, прежде всего, истори­ческий опыт экономического развития и ментали­тет народа, которые трудно приспосабливаются к современному либеральному курсу.

 

Второй проистекает из настойчивых попыток скрыть правду о гибели Романовых как в начале ве­ка, так и в его конце. Широко известны маневры большевиков по этому поводу, меньше — предста­вителей белого движения и совсем не проанализированы действия современных политиков. А они, между тем, имеют большое значение для раскры­тия тайны века. Обратите внимание на два, каза­лось бы, разнородных, но удивительно совпадаю­щих по времени фактора. В июле 1975 года Юрий Андропов написал записку в ЦК о сносе дома Ипатьева (что вскоре было сделано). А в августе следующего года туда командируется Гелий Рябов, который с помощью Александра Авдонина начи­нает искать царскую могилу. В 1977 году снесен дом Ипатьева, а в 1979 года вскрыта могила. Изъято три черепа, и до 1980 гола они находятся неизвестно. В 1981 году происходит канонизация страстотерпцев Русской православной церковью за границей, чему предшествовали отчаянные попытки западных спецслужб разобраться в Екатеринбург­ской трагедии (выход в свет в 1976 г. книги А. Саммерса и Т. Менгольда «Досье Романовых»). Вскоре Г. Рябов направляется в Англию и ведет там широкие консультации по вопросу гибели Романовых. Волей-неволей напрашивается вывод о связи со­ветских и зарубежных инициатив. В чем она состояла, кому и зачем была нужна? В этом еще предстоит разобраться.

 

Нам думается, что КГБ в ответ на какие-то западные акции предприняло попытку уничтожить следы гибели Романовых. Но разразилась пере­стройка, и проведенными расследованиями вос­пользовались антикоммунисты. Дело приняло новый оборот. Скорее всего, готовилась «рокировочка»: торжественно перезахоронить Романовых и вынести из мавзолея Ленина. Вторая часть плана сорвалась, но первую требовалось довести до конца, и поскорее. Вот почему екатеринбургские останки были спешно объявлены царскими и пере­захоронены в Санкт-Петербурге. Результат: сдер­жанная позиция Православной церкви и предста­вителей Дома Романовых, недоумение в народе, затянутый еще туже узел противоречий.

Третье следствие связано с волной самозванчества, возникшей после гибели царской семьи. Об этом мельком сообщалось в разных изданиях, но серьезного анализа никто не проводил по двум главным причинам. С одной стороны, вопрос счи­тался несущественным, а с другой, исследователи не располагали необходимыми источниками. Се­годня, когда удалось рассекретить уникальные документы спецслужб по данному вопросу, он предстает совсем в ином свете.

Нами обнаружены материалы о восемнадцати самозванцах только на Урале (в смутное время XVII веке в России было двенадцать), претендующих на роль Романовых: «царь», «царица», «царевич Алек­сей», «князь Михаил», «княжны Анастасия, Мария, Ольга, Татьяна» и некий «Гриша непростого рода». Их деятельность продолжалась с 1922 по 1952 годы и охватывала весь Урал, нередко выходя за его пре­делы вплоть до Алтая и Украины. Как крепка была вера народа в то, что православный царь, помазанник божий, и его дети таинственным образом спас­лись и рано или поздно должны вернуться! От них ждали избавления от ненавистного советского строя, «являвшегося властью антихриста»27...

 

Итак, тайна гибели царской семьи далека от разрешения. Трудно ожидать заметного продвиже­ния вперед без доступа к новым документам и ново­го, комплексного исследования, лучше — междуна­родного. Очевидно, что императорская фамилия пала жертвой грубого произвола, не имеющего ни­каких юридических оснований. Как это случилось, кто за этим стоял, куда спрятаны останки? В этом предстоит еще разобраться, и по крайне мере, полу­чить веские доказательства гибели всей семьи. Ко­нечно же, это не самоцель, но один из путей к тому, чтобы подвести черту под столетней гражданской войной в России и обрести согласие.

 

'   См. подробнее: Алексеев В.В. Гибель царской семьи:

мифы и реальность. Екатеринбург, 1993; Aleksyev V.V. The Last Act of a Tradegy. Ekaterinburg, 1996.

2   Там. же. Покаяние. Материалы правительственной комиссии по изучению вопросов, связанных с исследова­нием и перезахоронением останков Российского импера­тора Николая II и членов его семьи. Избранные докумен­ты. М„ 1998. С. 22, 48.

3   Бастрыкин А.И., д. ю. н., профессор. Процессуально-криминалистический анализ материалов, связанных с обна­ружением и исследованием захоронения неизвестных лиц, обнаруженных в 1991 г. в окрестностях г. Екатеринбурга // Правда о Екатеринбургской трагедии. М., 1988. С. 83—87.

4   Sammers A., Mangold T. Le dossier Romanov. Paris,

1980. P. 230.

5  Документы внешней политики СССР. Т. 2. М., 1957.

С. 177.

ь   ГА РФ. Ф. 1235. On. 34. Д. 36. Л. 9, 31.

7   Троцкий Л.Д. Дневники и письма. «Эрмитаж», 1986. С. 100-101.

8   ГАРФ.Ф. 130. On. 23. Д. 17. Л. 62.

Там же. Ф. 601. On. 2. Д. 35. Л. 14. 10  Покаяние... С. 33. "  Там же. С. 238. •2  ГА РФ. Ф. 130. On. 23. Д. 51. Л. 18-19.

13  Библиотека Гарвардского университета. Досье Вильтона № 853919. Протоколы допросов сестры Лукоянова и доктора Уткина.

14  Сонин Л. Покер на костях, или как скрывают правду о судьбе Николая II. Екатеринбург, 1998. С. 135.

5  Новая хроника. № 44. 3 ноября 1995; Неволин Н. Исследования состояния костных останков // Тайна цар­ских останков. Екатеринбург, 1994. С. 61; Попов В. Су-дебно-стоматологические исследования останков. Там же. С. 83.

16  Алексеев В. В. Гибель царской семьи. С. 247.

17  ГАРФ. Ф. 601. On. 2. Д. 36. Л. 27-29.

18  Алексеев В. В. Материалы о гибели царской семьи на Урале: из архива Гуверовского института войны, револю­ции и мира (США) // Уральский исторический вестник, 1996. №. С. 213.

19  ГАРФ. Ф. 601. On. 2. Д. 51. Л. 35 об.

20  См. интервью начальника Свердловского областного бюро судебно-медицинской экспертизы Н. Неволина «Областной газете», 26 мая 1995 г.

21  ГАРФ. Ф. 677. On. 1. Д. 701. Л. 12-13.

22  Обнинский В.П. Последний самодержец. Очерк жиз­ни и царствования императора России Николая II. М., 1992. С. 19 (Книга впервые издана в 1912 г. в Берлине). 23  См. Звягин В.Н. Демонстрация экспертных материа­лов // Государственная легитимность. Вып. 1. М.; СПб., 1994. С. 101; Алексеев В. Гибель царской семьи. С. 264. 24  Тобольский ГИАМЗ. Научный архив. КП-13774. Л. 8-10.

2?  Идентификация останков царской семьи. СПб., 1994. С.19.

26  Алексеев В. В. Гибель царской семьи. С. 100.

27  См. подробнее: Алексеев В.В., Нечаева М.Ю. Воск­ресшие Романовы?.. К истории самозванчества в России XX века. Ч. 1, 2. Екатеринбург, 2000, 2002.