|
Т. Курашева "Уральский рабочий", 2 марта 1999г. Видимо, кто-нибудь при упоминании этой темы энергично возмутится: “Хватит! Уже надоело! Похоронены ведь”. Конечно, похоронены. Но оттого, что “екатеринбургские останки” покоятся в Петропавловской крепости, вопросы не исчезли. Мы сами себя затолкнули в эту ловушку и тем самым обрекли возвращаться и к “Романовской” теме, и к останкам и продолжать искать истину. А то, что точка в этом деле далеко не поставлена, ясно многим, будь то ученый или просто заинтересованный человек. Лев Животовский включился в эту работу на заключительном этапе. В конце 1997 года к нему, профессору, руководителю центра ДНК-идентификации Института общей генетики имени Н. Вавилова РАН, почетному профессору Университета штата Аляски, лауреату премий — Государственной и Российской Академии наук (перечисляю все эти титулы не случайно — специалист крупный!), в научной среде известному как человек с безупречной репутацией, обратилась О. Куликовская-Романова, председатель Фонда ее императорского высочества великой княгини Ольги Александровны (родная сестра Николая II ). Ольга Николаевна, живущая в США, просила независимого эксперта высказать мнение о надежности результатов проведенной ДНК-идентификации предполагаемых останков царя Николая II Романова. В декабре того же года появились широко известные “пять примечаний Животовского”, сделанных на основе анализа двух научных публикаций в иностранных журналах. Главный вывод, убийственный для правительственной комиссии, был таков: “Если бы данное дело рассматривалось в суде, то оно было бы направлено на доследование за недостаточностью имеющихся ДНК-доказательств”. Но, как известно, функции суда были возложены на правительственную комиссию. И хотя называлась она “по расследованию обстоятельств гибели царской семьи и перезахоронению останков”, оказалось, что ее не очень-то интересовали дополнительные выяснения или мнения тех, кто не был ангажирован в “следственную команду”. На днях Лев Анатольевич Животовский читал лекции студентам биологического факультета Уральского государственного университета им. Горького о популяционной генетике, ее применении при ДНК-идентификации, в том числе в вопросах судебной медицины. — В чем вы. Лев Анатольевич, не согласны с выводами? — спрашиваю профессора. — Надежность проведенной генетической экспертизы явно недостаточна для окончательного вердикта. Вывод на основе проделанной работы можно сделать только один: исследованная кость принадлежит по материнской линии Николаю II. И все. Отцовская линия не исследована вообще. Если мы решили, что нам достаточно такого аргумента, чтобы утверждать, что останки императорские, — ну что тут скажешь? Для дискуссии такой метод, видимо, приемлем, но не для судебных разбирательств. К тому же полученные подобным способом результаты ДНК-идентификации можно отнести к случайным совпадениям — каждый сотый или каждый тысячный человек может иметь совпадения по исследованным фрагментам (“кусочкам”) ДНК. Для гражданских дел ошибка заметная, для уголовных — очень большая. В одном Екатеринбурге жили сотни таких людей. В данном случае нужно быть уверенным, что не только в уезде, но в России и в мире нет человека с таким типом ДНК, как у Николая II. — Значит ли это, что генетический анализ подкачал? — Он проведен грамотно на первом — молекулярно-биологическом этапе работы. Но интерпретация результатов была тенденциозной и не учитывались возможные версии происхождения, самого захоронения. Эти версии проведенным генетическим анализом не опровергаются. — Значит, мы утратили теперь возможность провести когда-нибудь полное исследование “екатеринбургских останков”? — Не думаю. Технологии так быстро развиваются, что через какое-то время может представиться удобный случай для такой работы, если “материал” будет доступен для анализа. — Лев Анатольевич, извините, но где вы раньше-то были с вашими доводами? Сидели и молчали? — Отнюдь. Были публикации в прессе, выступления на ТВ. Тут же прозвучало с другой стороны о “некомпетентности” оппонента. Мой доклад был зачитан на думских слушаниях в мае прошлого года. Но... — Продолжая сейчас эту тему, какую цель вы преследуете? — Я преподношу студентам этот случай в качестве иллюстрации к использованию генетического метода. С точки зрения судебного разбирательства, как пример недобросовестного отношения к делу, недостаточности данных. Студенты — люди непредвзятые, реагируют нормально. Семь лет длилось официальное расследование, так и не поставившее точку. Зато оно становится наглядным примером необъективности и конъюнктуры в использовании передовых научных методов в криминалистике. |