Черноскутова Дарья, ученица 11 класса школы 150 г. Екатеринбурга
ВВЕДЕНИЕ
Александр I и Наполеон – современники, с 1807 по 1811г. – союзники, едва не породнившиеся между собой, а до и после этого смертельные враги, захватнически побывавшие в столицах друг друга. Каждый из них ( сначала – Наполеон, затем Александр ), хотя и по-разному, сыграл роль Агамемнона Европы, “царя царей”. Поэтому их биографы и вообще исследователи их времени, естественно, так или иначе, сравнивают двух императоров.
Масштаб личности Александра и отечественные, и зарубежные историки, за редким исключением ( А. И. Михайловский-Данилевский, С. М. Соловьёв, американские историки ), оценивают не высоко – в диапазоне от насмешливых пушкинских характеристик (“властитель слабый и лукавый”,“в нём много от прапорщика и немного от Петра Великого”) до более спокойных определений В. О. Ключевского(“человек средней величины, не выше и не ниже среднего уровня”) и А. К. Дживелегова (“человек, едва возвышающийся над средним уровнем”). Думается, весь этот ряд оценок занижен, и судить об Александре надо целой октавой выше, как это сделал А. З. Манфред в книге о Наполеоне: “Среди монархов династии Романовых, не считая стоявшего особняком Петра I, Александр I был, по-видимому, самым умным и умелым политиком”. К такому мнению склонялся сам Наполеон, который, хотя и говорил об Александре, что ”во всём и всегда ему чего-то не хватает” и “то, чего ему не хватает, меняется до бесконечности”, всё же заключал свои высказывания о нём на острове Святой Елены так: ”Это, несомненно, самый способный из всех царствующих монархов”.
Именно сравнения с Наполеоном побуждает историков недооценивать Александра – сравнение, которого Александр, конечно , не выдерживает. Даже официальный биограф царя, его внучатый племянник великий князь Николай Михайлович вынужден был признать: “Как правитель громадного государства, сперва , гениальности его союзника, а потом врага, Наполеона, он навсегда займёт особое положение в истории Европы начала XIX столетия, получив и от мнимой дружбы и от соперничества с Наполеоном то наитие, которое составляет необходимый атрибут монарха. Его облик стал как бы дополнением образа Наполеона. Гениальность Наполеона отразилась, как на воде, на нём и придала ему то значение, которого он не имел бы, не будь этого отражения”.
При всей популярности мнений современников и потомков об отдельных( в особенности, нравственных ) качествах Наполеона почти все они с редким единодушием признавали уникальный масштаб его личности как гения и колосса. Так оценивали его Г. Гегель и Д. Гарибальди, В. Гюго и О. Бальзак, И. Гёте и Д. Байрон, А. Мицкевич и Г. Гейне, Л. Бетховен и Н. Паганини, А. В. Суворов и Денис Давыдов, А.С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов, В. Г. Белинский и Н. Г. Чернышевский, Марина Цветаева и Ф. Шаляпин. Все они ставили Наполеона в первый ряд величайших полководцев мира (как правило на первое место) и вообще самых крупных фигур в истории человечества, усматривая в нём наиболее характерный пример “гениального человека”(Чернышевский) и даже увлекаясь им до таких преувеличений, как:” небывалый гений” (Гегель) , “лучший отпрыск Земли” (Байрон). “квинтэссенция человечества” (Гёте),”божество с головы до пят”(Гейне),”и т.д. Два историка из стран, бывших главными врагами Наполеона ,- англичанин А.П. Розбери и наш Е.В. Тарле - пришли к одинаковому заключению: ”Наполеон до бесконечности раздвинул то, что до него считалось крайними пределами человеческого ума и человеческой энергии”.
Главную историческую заслугу Наполеона один из его русских биографов Н.А .Соловьёв определил так “рождённый ”революционным хаосом” он упорядочил этот хаос”. Действительно , усмирив революцию, Наполеон сохранил и облёк в правовые нормы её важнейшие завоевания: отмену феодальных ограничений, свободу развития капиталистического производства, гражданское равенство населения. Более того, он распространял эти завоевания из Франции по всей Европе. Вторгаясь в чужие страны, разоряя их контрибуциями , Наполеон уничтожал в них и феодальную рухлядь – разрушал средневековые режимы, отменял дворянские и церковные привилегии, освобождал крестьян от пут крепостничества, вводил свой гражданский кодекс. ”В десять лет он подвинул нас целым веком вперёд”, сказал о нём Лермонтов. Опережая своё время, Наполеон шёл к европейской интеграции (которую он сам контролировал бы), достиг на этом пути недостигаемых прежде высот и ” споткнулся ,- по выражению Аркадия Аверченко,- только тогда, когда дальше идти было некуда”.
Трагедия Наполеона заключалась в том, что свои передовые законы и установления он навязывал отсталым народам силой. В результате, он “подразнил другие народы от дикого отпора, и они стали отчаянно драться за своих господ”. Покорив Европу и облагодетельствовав её (как ему казалось) своими преобразованиями, он восстановил её всю против себя. Хорошо сказала об этом Жарена де Сталь: ”Ужасная дубина, которую он мог поднять, упала, наконец, на его собственную голову” с 1808г ., когда Наполеон был вынужден бороться с многочисленными противниками одной рукой (другая была занята в Испании), и особенно с 1812г., когда в снегах России погибла его “ВЕЛИКАЯ АРМИЯ”, он был исторически обречён. Совершенно прав академик Е.В. Тарле: ”В его исторической судьбе удивительно вовсе не то, что он в конце концов погиб, но что он смог столько времени продержаться в том безмерном величии, которое он для себя создал<…>”. Словом, если историческую роль Александра сыграл бы на его месте любой из многих его союзников и соратников, то роль Наполеона мог сыграть только он один.
Что же общего у Александра и Наполеона? Прежде всего и тот и другой – деспоты. Оба они во главу угла любого решения ставили свою волю. Но даже в этой общности они были очень разными. Если Наполеон представлял буржуазный прогресс, то Александр – феодальную реакцию ( в Европе возглавлял Священный союз как международную жандармерию, а в России насаждал режим военных поселений, самовластие Аракчеевых и Магницких ). С другой стороны, Наполеон дискредитировал своё прогрессивное начало, как тиран внутри Франции и агрессор вне её. Александр же маскировал свою реакционность многочисленными проектами реформ, ни один из которых, однако, не был реализован – главным образом потому, что царь боялся либо феодального заговора, который бы заставил его разделить судьбу отца и деда, либо антифеодального взрыва с появлением в России доморощенного Робеспьера или Наполеона. Между тем реформы “дней александровых” ( особенно проекты М. М. Сперанского ) могли бы ускорить национальное развитие России и освободить её от крепостничества на несколько десятилетий раньше 1861г.
Союз между Наполеоном и Александром не мог быть прочным, поскольку его основополагающее условие, т.е. соучастие обеих сторон в континентальной блокаде Англии, совершенно необходимое Наполеону, было абсолютно неприемлемым для Александра. Борьба между ними не на жизнь, а на смерть была неизбежной, а исход её определили народы Европы, национальное достоинство которых унижал своим диктатом Наполеон. Восставшая против Наполеона Европа видела в Александре своего освободителя, горячо поддерживала его, и только после крушения Наполеона могла разочарованно констатировать, что попала из огня да в полымя. Таким образом, столь могучий гений, каким был Наполеон, представлявший к тому же прогрессивное буржуазное начало, не мог противостоять реакционному феодальному с его посредственными или даже ничтожными по сравнению с ним вождями, ибо своей агрессивностью восстановил против себя чужие народы, а на собственный народ, когда враги вторглись во Францию, не захотел опереться.
Память об Александре I и Наполеоне на родине каждого из них и во всём мире давно стала бесстрастной, чисто исследовательской. Собственно, Александр даже во Франции никогда не возбуждал к себе враждебных эмоций. Очень скоро и Наполеону в России простили его нашествие 1812г., возложив вину на разрыв франко-русского союза отчасти на Александра. Уже в1821г., откликались на смерть Наполеона, Пушкин написал о нём строки, которые вполне современно звучат и сегодня.
1.ПРИГОВОРЁННЫЙ К ВЛАСТИ.
В прославленных на весь мир апартаментах августейшей императрицы и самодержицы всероссийской Екатерины Великой ожидалось таинство, которое должно было повлиять на судьбы империи. Супруга царевича Павла, великая княгиня Мария Фёдоровна готовилась к родам. Павел с трепетом ждал рождения сына, Екатерина- внука.
Императрица страстно желала внука: она терпеть не могла сына, как, впрочем, и сын не любил мать. Между ними стояло многое: и окровавленная тень Петра III, который был мужем Екатерины и считался отцом Павла; и обида Павла на то, что Екатерина заняла трон, хотя по праву должен был занять его он, Павел, как царский сын; и тайна его происхождения, слух о которой травмировал Павла с детства. Тайна заключалась в том, что Екатерина родила будто бы не от Петра Ш, а от графа Сергея Салтыкова мёртвого ребёнка, который был подменён чухонцем из деревни Котлы. Этот чухонец – не царский ребёнок, по жилам которого текла даже не русская кровь и стал Павлом Петровичем.
Если сын, донельзя строптивый и к тому же ещё неказистый внешне, был дитя Екатерины, что называется, бельмом в глазу, то невестка – вюртембергская принцесса София-Доротея (переименованная на русский лад в Марию Фёдоровну), племянница Фридриха Великого !- напротив, восхищала императрицу красотой, покладистостью и смирением, не говоря уже о “голубизне” крови. Екатерина молилась, чтобы невестка родила непременно мальчика, по виду и нраву не в отца, а в мать, - и не обманулась в своих молитвах.
12 декабря 1777г. пушки в Петропавловской и адмиралтейской крепостях пальнули 201 раз, возвещая жителям столицы о прибавлении царской семьи. Родился мальчик – крупный, здоровый, спокойный и, как всем показалось сразу, очень красивый, весь в мать. Екатерина радовалась новорожденному, больше чем его родители. Она сама выбрала ему имя в честь Александра Невского, с первых же дней жизни стала называть его в разговорах и письмах “господин Александр”, а крещение ребёнка 20 декабря в большой церкви Зимнего дворца превратила в торжество международной значимости. Взяв на себя роль восприёмницы “господина Александра”, она привлекла к обряду в качестве “заочных восприемников” ещё Фридриха великого, мирно королевствовавшего тогда в Пруссии, и австрийского императора Иосифа II. “Таким образом, - подытоживает Шильдер, - будущий творец священного союза уже с колыбели был связан духовным родством с венценосцами Австрии и Пруссии”.
С момента рождения “господина Александра” и до своей смерти Екатерина души не чаяла в своём внуке. “Я от него без ума: хорош собою, как амур, всех приводит в восторг” - умилялась она в письме к своему постоянному корреспонденту, писателю и дипломату барону Ф.Гримму от 29 мая 1779г. Так же умилительны её отзывы о “господине Александре” последующих лет.
И воспитанием, и обучением внука Екатерина распоряжалась сама, мало считаясь с его родителями. “Господин Александр” был окружён воспитателями обоего пола. Вначале его пестовали под наблюдением императрицы няня – англичанка Прасковья Ивановна Гесслер и “приставница” генеральша Софья Ивановна Бенкендорф, немка, бабушка первого в России шефа жандармов. Затем, после того как Александру исполнилось 5,5 лет, к нему были приставлены “кавалеры”, то есть воспитатели и педагоги мужчины. Главным из них Екатерина назначила генерал-аншефа Николая Ивановича Салтыкова, его помощником – ещё одного генерала Александра Яковлевича Протасова, а “законоучителем и духовником” при внуке – протоиерея Андрея Афанасьевича Самборского. Поскольку скоро выяснилось, что Салтыков счёл своей первейшей заботой беречь воспитанника “от сквозного ветра и засорения желудка” и вообще был хорош как дядька, но не педагог, Екатерина летом 1783г. подыскала для внука отличного педагога в лице Ф.Ц.Лагарпа.
Года учений не прошли даром, и теперь Александру 17 лет, в нём воспитаны двоякость и, в некой мере, лицемерие. 17-летний Александр, прощаясь с Лагарпом, подарил ему свой портрет, украшенный алмазами, и приложил к портрету записку, где говорилось: “Прощайте, лучший мой друг <…> Обязан вам всем, кроме жизни”. Многие злостно подмечали: “Если б не было Лагарпа, то не было бы и Александра”. Но отпечаток Салтыкова был явно виден, словно клеймо на Александре.
Александр привык с помощью Салтыкова выражать не то, что он сам чувствовал, а то, что нравилось Екатерине и Павлу, “кавалерам” и вельможам. С бабкой он старался выглядеть ласковым, с отцом – умиротворённым, с одними вельможами и “кавалерами” – добрым, с другими – строгим.
Для Екатерины до конца её дней “господин Александр” оставался неизменно безупречным, ангелоподобным существом. Императрица замечала порой его наигранность, но в характере “ангела” даже недостаток казался ей достоинством. “Когда я с ним заговорю о чём-нибудь дельном, он весь внимание, слушает и отвечает с одинаковым удовольствием; заставлю его играть в жмурки, он и на это готов. Все им довольны, и я так же”, - умилялась она в письме. Но его кормилица и подумать не смела о лени, скуке, хвастовстве своего дорогого товарища. Но несмотря ни на что Александр обязан продолжить царский род.
10 мая 1793г. 15-летниалександр Павлович 14-летняя Елизавета Алексеевна были обручены (“обручают двух ангелов”, - радовалась Екатерина), а 28 сентября по желанию Екатерины начались свадебные торжества, занявшие две недели. В них приняли участие войска гвардии – 14 527 солдат, офицеров и генералов под командованием генерал-аншефа графа И.П.Салтыкова, выстроенные шпалерами перед Зимним дворцом и на прилегающих улицах. Под гром пушек с бастионов Адмиралтейской и Петропавловской крепостей открылось праздничное шествие из апартаментов императрицы Екатерины в церковь Зимнего дворца. Там был совершён обряд бракосочетания и отслужен молебен, после чего войска на площади и пушки в крепостях произвели торжественный салют, а по церквам начался колокольный звон, продолжавшийся три дня.
Новобрачные в дни этих торжеств сияли юной красотой, лучезарными улыбками, ослепительными туалетами, алмазными знаками ордена св. Андрея Первозванного на женихе, жемчугами и бриллиантами на невесте. Любили ли они друг друга – эти два сочетавшихся браком подростка? Пожалуй, для серьёзного чувства оба они тогда ещё не созрели. Само вступление в брак было для них таинством преждевременным и потому чреватой душевными травмами.
Как бы то ни было, брак у “двух ангелов” не стал счастливым. Думается, оба они сначала по незрелости (душевной и даже физической) не смогли удовлетворить друг друга, а затем, как следствие этого, между ними возникла и стала их разъединять психологическая несовместимость. После того как их дочь Мария, родившаяся 18 мая 1799г., умерла, прожив чуть больше года, разобщённость между ними усилилась, тем более что и вторая их дочь, Елизавета, тоже умерла в младенчестве, 30 апреля 1808г., не прожив и двух лет. Несовместимость привела к отчуждению. Общих детей у них больше не было. Каждый из них завёл любовные связи на стороне Александр – с М.А.Нарышкиной (урождённой княжной Четвертинской), от которой имел ещё двух дочерей, Елизавета – с кавалергардским ротмистром А.Я.Яхотниковым. Но даже не смотря на семейную несовместимость Александру грозит трон, так как в последний год жизни Екатерины, когда она преступила к осуществлению своей идеи престолонаследия, Александр заговорил в письмах к близким ему людям (Ф.Ц.Лагарпу,В.П.Кочубею), находившимся тогда за границей, о нежелании царствовать. “Я сознаю, - писал он Кочубею 10 мая 1796г., - что не рождён для того высокого сана, который ношу теперь, и ещё менее для предназначенного мне в будущем, от которого я дал себе клятву отказаться тем или другим образом”. Такую позицию Александр мотивирует республикански: “В наших делах господствует неимоверный беспорядок. Грабят со всех сторон. Все звенья управляются дурно. Порядок, кажется, изгнан отовсюду, а империя стремится лишь к расширению своих пределов. При таком ходе вещей возможно ли одному человеку управлять государством, а тем более исправлять укоренившиеся в нём злоупотребления?”1
Здесь в Александре говорит Лагарп. Трудно поверить искренности этих строк, если учесть, что их автор не отказался занять трон, даже переступив труп отца и, главное, с печатью “отцеубийцы”. На этом моменте мнения историков расходятся, но можно прийти к обоюдному мнению и предположить о резко отрицательном мнении Александра к убийству Павла.
Итак, после долгих размышлений и совещаний Александр на престоле.
2.ТАЙНА НАПОЛЕОНА.
Наполеон Бонапарт родился на острове Корсика, в г.Аяччо (1769), в семье обедневших дворян. По окончании курса в Бриеннской и Парижской военных школах он был выпущен с чином артиллерийского поручика в самом начале революционного движения, к которому 20-летний поручик скоро же примкнул и сблизился с революционными вождями. Первый случай проявить свои военные дарования дала ему осада возмутившегося против Конвента Тулона, который принял к себе английские, испанские и неаполитанские десанты. Руководя осадной артиллерией, Бонапарт меткими выстрелами из орудий принудил город к сдаче и заставил иностранные войска спасаться на корабли. Карьера его после этого пошла очень быстро, так как его военные способности были замечены и оценены, но падение Робеспьера, с которым был близок Бонапарт, временно приостановило её движение. Бонапарт вышел в отставку и проживал в Париже, наполняя досуг усердным изучением истории, политики и военных наук. Про него опять вспомнили, когда Конвенту угрожала большая опасность со стороны возмутившейся черни. Генерал Баррас поручил ему артиллерию, и Бонапарт убийственными выстрелами картечи заставил разбежаться 40-тысячную вооружённую толпу, наступавшую на Конвент, за что был произведён в чин бригадного генерала. По настоянию Барраса, сделавшегося одним из директоров, Директория назначила 27-летнего Бонапарта командовать Итальянской армией, действовавшей против австрийцев и их итальянских союзников.
Когда Бонапарт прибыл в Италию к своей армии, то нашёл её в крайне неудовлетворительном состоянии. Директория, сама нуждавшаяся в деньгах, неисправно высылала содержание армии, которая терпела нужду в самом необходимом: в амуниции, провианте и т.д. Многочисленные враги отовсюду теснили её.
Но Бонапарт сумел быстро поправить положение дела, показав себя одновременно и военным гением, и искусным дипломатом. Целым рядом блестящих побед он изгнал австрийцев из Италии и принудил итальянские государства отложиться от союза с Австрией и заключить мир с Францией. При заключении мирных договоров он брал с этих государств громадные денежные контрибуции, часть которых употреблял на нужды своей армии, а значительную долю отсылал Директории, получившей вследствие этого возможность поправить государственные финансы Франции. Кроме денег Бонапарт отбирал у итальянцев и отсылал в Париж выдающиеся произведения искусств (статуи, картины и пр.) и наук (редкие книги и рукописи).
Австрия, лишившись постепенно всех итальянских союзников и потерпев много поражений, из которых одно открывало Бонапарту путь в Вену, поспешила заключить мир с ним мир в Кампоформио (1797), по которому уступала Франции Бельгию, левый берег Рейна и Ломбардию, уже обращённую Бонапартом в Цизальпийскую республику. Бонапарт подчинил власти или влиянию Франции всю Италию. Тоскана и материковые владения сардинского короля (Савойя и Пьемонт0 были непосредственно присоединены к Франции, а в остальных итальянских областях устроены зависимые от неё республики. Кроме Цизальпийской здесь возникли республики: Римская – в Папской области, Лигурийская – в Генуэзской области, Партенопейская – в материковых владениях неаполитанского короля и Венецианская – в независимой от Австрии части Венецианской области. Одновременно с этим в соседней Швейцарии, занятой французскими войсками, была образована Гельветическая республика. Таким образом Франция с востока и юга окружила себя устроенными по её образцу и зависимыми от неё республиками.
Так как главным виновником поражения Австрии и всех перемен в Италии был Наполеон Бонапарт, то имя его сделалось самым популярным во Франции, и Директория должна была соглашаться с ним относительно дальнейших военных действий.
Шёл 1798 год. Молодого генерала Бонапарта, одержавшего ряд блестящих побед в Италии, Директория мечтает отослать куда-нибудь подальше от Франции. Бонапарт делается слишком популярным. “Честолюбивый генерал становится всё более грозным соперником для непрочного и не внушающего уважения правительства. И вот во главе Армии Востока Бонапарта направляют в Египет и втайне вздыхают с облегчением, когда английский адмирал Нельсон при Абукире уничтожает французский флот. Теперь для французской армии и её генерала путь на родину прочно отрезан английской морской блокадой. В битве при пирамидах Наполеон одержал победу над мамлюками – феодальным войском правителей Египта, но так и не смог подавить сопротивление народа завоевателям. Многие месяцы Франция не имеет никаких достоверных сообщений о победах и поражениях своей Армии Востока.”1
18 брюмера. Когда Бонапарт приехал в Париж, то по ходу дел, по настроению нации и, наконец, по восторженному приёму, оказанному ему, понял, что правление Директории не удовлетворяет народ, так как она оказалась бессильной отразить новый напор внешних врагов и улучшить внутренние дела. Все сознавали, что при настоящих условиях нужна сильная единоличная власть, которая сплотила бы и усилила государство. Бонапарт воспользовался настроением нации в свою пользу.
Вошедши в соглашение с некоторыми членами Совета старейшин и одним из директоров, он произвел государственный переворот, который известен в истории под именем 18 брюмера (9 ноября 1799г.). В этот день, под предлогом будто бы обнаруженного заговора якобинцев, Совет старейшин постановил, чтобы оба законодательных совета были перенесены в предместье Сен-Клу, а генерал Бонапарт был назначен комендантом столицы. На следующий день Бонапарт распустил в Сен-Клу Совет старейшин, разогнал штыками Совет Пятисот, вздумавший оказать ему противодействие, и арестовал несколько директоров. Так пало всё государственное устройство, созданное Конституцией III года. Для составления новой конституции было образовано временное консульство с Бонапартом во главе.
18 брюмера, совпавшее с концом XVIII столетия, было вместе с тем и концом первой французской республики. Хотя официально она просуществовала ещё несколько лет, но фактически после 18 брюмера во Франции установилось единодержавное правление.
Фактически наполеоновская эпоха началась с этого числа, а юридическое её начало было положено Конституцией VIII года.
Во главе управления было поставлено три консула(Консульство), избираемых на 10-летний срок, из которых особыми полномочиями был облечён первый консул, являвшийся главным правителем государства, тогда как двое других являлись только его советниками, с мнением которых он мог и не считаться. Первому консулу была вручена вся административная и военная власть, а на законодательную, в силу созданных для неё условий, он мог оказать такое давление, что она лишалась возможности действовать вопреки его желаниям. Законодательная власть была разделена между четырьмя учреждениями: Государственным советом, Трибунатом, Законодательным корпусом и Сенатом. Государственному совету принадлежала законодательная инициатива, т.е. право составлять и мотивировать проекты новых законов. Трибунат обсуждал их и со своими замечаниями препровождал в Законодательный корпус, который посредством голосования мог только принимать или отвергать их. Сенату вверялась охрана всей конституции и основанного на ней государственного строя, поэтому он мог отменить уже принятый закон, если находил, что нарушает конституцию или противоречит ей. Кроме того, он имел право издавать свои указы (сенатус-консульты), которые получали значение действующих законов. Во время консульства как исполнительная, так и законодательная власть была сосредоточена в руках одного первого консула.
Получив всю полноту государственной власти, Наполеон Бонапарт показал себя замечательным организатором, переделав весь внутренний строй Франции. Областное самоуправление, созданное Конституцией 1791 года, он заменил дореволюционной административной централизацией. Выборных областных властей заменили назначаемые правительством и подчинённые ему чиновники: префекты (управлявшие департаментами), подпрефекты (управлявшие округами) и мэры (городские головы и сельские старшины), стоявшие во главе городских и сельских общин. Непосредственная подчинённость низших чиновников следующим за ними высшим создавала иерархическую лестницу, на верху которой стоял первый консул. Такая организация управления, с небольшими лишь изменениями, сохранилась во Франции до настоящего времени.
Прежние революционные суды были уничтожены и заменены новыми, в которых место избираемых народом судей заступали назначаемые правительством судебные чиновники.
Почти одновременно с судебной реформой были предприняты работы по составлению нового гражданского свода законов. Составленная первым консулом законодательная комиссия, в работах которой он сам принимал непосредственное участие, издала в 1804г. свод гражданских законов, получивший впоследствии название “кодекс Наполеона”. В основу его было положено созданное революцией равенство граждан перед законом. По краткости, ясности и систематичности этот кодекс представляет образец гражданского законодательства, почему в своё время он получил широкое европейское распространение, а во Франции в основных чертах сохранился до наших дней. С течением времени французское законодательство в наполеоновскую эпоху пополнилось сборниками уголовного и торгового права.
Церковная смута, начавшаяся со времени введения гражданского устройства духовенства, не прекратилась и при Директории, объявившей свободу католического богослужения и возвратившей католикам до 40 тысяч церквей. Первый консул заключил с папой Пием VII формальный конкордат (договор). Католичество признавалось в “религией огромного большинства французских граждан” без всяких особых преимуществ, присвояемых господствующей государственной церкви. Правительство обеспечило духовенство приличным жалованьем. Епископов посвящал папа, а священников – епископы, но назначения на все церковные должности зависели от правительства, обязывавшего духовных лиц служить ему своей властью и влиянием.
Наполеон Бонапарт подверг цензурно-полицейским стеснениям периодическую печать, книгоиздательство и театральные представления. В первые же дни своего правления из 63 парижских периодических изданий он сразу уничтожил 50, а остальные подчинил таким требованиям и строгостям, что они для сохранения своего существования должны были сделаться проводниками в общество правительственных взглядов и распоряжений. Даже наука испытала на себе его гнёт: философия и политические науки изгонялись из школьного преподавания. Из наук и искусств Бонапарт допускал только такие, которые не имели политической подкладки и в то же время своим развитием прославляли его правление, например естествознание, живопись, музыку, архитектуру и т.д.
Первый консул заявил в начале своего правления, что “теперь не должно быть ни якобинцев, ни умеренных, ни республиканцев, а пусть все будут просто французы”. К членам партии, которые упорно стояли в оппозиции к правительству, применялись меры строгости: наиболее подозрительные подвергались административной высылке, а над всеми остальными был установлен строгий полицейский надзор.
Главная масса французского населения сравнительно легко мирилась с потерей общественной свободы и была довольна водворением прочного государственного порядка, обеспечивавшего равенство и материальные интересы граждан. Но республиканцы, жалевшие о фактическом уничтожении республики, и роялисты (сторонники королевского правления), мечтавшие о восстановлении трона Бурбонов, враждебно смотрели на новое правительство и изыскивали средства его ниспровергнуть. “В самом начале второго года консульства Бонапарта (24 декабря 1800г. – 3 нивоза IX года) на его жизнь было произведено покушение посредством “адской машины”, не причинившее ему, впрочем, никакого вреда. Через три года после этого полицией был открыт второй обширный заговор роялистов, вошедших в соглашение с эмигрантами и Англией с целью ниспровергнуть Наполеона Бонапарта.
Чтобы окончательно устрашить роялистов, Наполеон приказал своим жандармам схватить на чужой территории (в Баденских владениях) молодого герцога Энгиенского, родственника Бурбонов. Несчастный герцог был приговорён к смертной казни и немедленно же расстрелян”.1
Облачённый властью, которая по объёму и содержанию ничем не отличалась от монархической, Наполеон Бонапарт не удовлетворялся ею. В 1802г., после славного окончания войны с Австрией и Англией, он получил звание пожизненного консула и право назначать себе преемника, утверждать договоры с иностранными державами и миловать преступников. Все эти перемены в положении первого консула составили содержание Конституции X года, которая создавала для Наполеона Бонапарта чисто монархическое правление, только без титула и короны. ”теперь, - сказал он, - я нахожусь наравне с другими государями, потому что в конце концов ведь они только пожизненны”. Через два года Наполеон был провозглашён наследственным императором.
3.АЛЕКСАНДР И НАПОЛЕОН.
Александр I:
Среди тех, кто прибыл в Петербург из европейских столиц поздравить Александра I с восшествием на престол, был и Мишель Дюрок – личный представитель первого консула Французской республики Наполеона Бонапарта. Дюрок был избран для этой миссии не случайно. Бонапарту нужен был человек, который смог бы собрать не только необходимую для него информацию, но и произвести на Александра самое выгодное впечатление и таким образом максимально ослабить угрозу разрыва русско - французских отношений. Как самый близкий друг Бонапарта и как человек исключительного обаяния (“лучший из людей”, по мнению Стендаля), Дюрок больше, чем кто- либо, подходил для возложенной на него миссии. Он и сделал максимум возможного, т.е. очаровал Александра и весь его двор, где, по воспоминаниям современников, за Дюроком ухаживали и подражали ему: даже одевались и причёсывались “a la Duroc”. В результате удалось избежать разрыва между Россией и Францией и начать переговоры о заключении русско - французского мирного договора.
Вместе с тем Дюрок выяснил, что на союз с Францией Россия не пойдёт. Выполняя поручение Бонапарта, он попытался соблазнить Александра I разделом Турции – как бы в исполнение заветов Екатерины Великой и в альянсе с Францией. Всё равно, говорит Дюрок словами Наполеона, Турецкая империя скоро рухнет сам с собой, “так что останется только подобрать её остатки”. Александр любезно уклонился от обсуждения этой идеи, сославшись на крайнюю занятость внутренними реформами.
Действительно, первые три года своего царствования Александр посвятил главным образом внутренним делам. Выполняя своё обещание “управлять по законам и по сердцу Екатерины Великой”, он создал в качестве совещательного органа при себе Непременный совет из 12 екатерининских грандов (Платон и Валериан Зубовы, А.Р.Воронцов, П.В.Завадовский, Д.П.Трощинский и др.) под председательством фельдмаршала Н.И.Салтыкова. Но ни этот официальный орган, символизировавший преемственность между царствованиями бабки и внука, стал решать вместе с царём судьбы империи, а другой, закулисный. В мае 1801г., по предложению “русского якобинца” П.А.Строганова, Александр учредил Негласный комитет (собственный “Комитет общественного спасения”, как он любил его называть из кокетства). Комитет составили, как уже сказано, сам император в качестве председателя и четверо его “молодых друзей”. “Пятым членом” комитета А.А.Чарторыйский назвал Ф.Ц.Лагарпа.
Воспитатель Александра I приехал в Петербург по приглашению своего воспитанника в августе 1801г. и прожил там как гость императора до мая 1802г. Это был уже не тот “якобинец” и “революционер”, каким считали его не без основания при дворе Екатерины. Теперь, умудрённый опытом политической борьбы на Западе, где он возглавлял в 1798 – 1800г.г. директорию Гельветической республики (в Швейцарии), и, главное, познавший, как ему казалось, Россию, он советовал Александру “избегать скоропостижных и насильственных реформ”, сохранять “всецело, без малейшего ущерба” неограниченную власть как орудие постепенных и умеренных преобразований. Даже крепостное право, по мнению Лагарпа, “не должно быть уничтожено сразу, но освобождения крестьян можно достичь путём медленных и осторожных мер”.
Идеи Лагарпа легли в основу работы Негласного комитета, отчасти потому, что царь и его “молодые друзья” имели респект к царскому воспитателю, но главным образом по совпадению их собственных идей с лагарповскими.
Главную задачу комитета Строганов сформулировал так: “Систематическая работа над реформой безобразного здания администрации государства”. Сама постановка такой задачи встревожила старшее поколение придворных “екатерининских орлов”.
Летом 1801г. Негласный комитет обсуждал “Жалованную грамоту Российскому народу”, которую предполагалось обнародовать в день коронации Александра I. Грамота провозглашала неприкосновенность личности – краеуголный принцип буржуазного права, впервые сформулированный в английском Habeas Corpus act 1679г., а также право россиян “пользоваться невозбранно свободою мысли, веры и исповедания, богослужения, слова и речи, письма и деяния”. Главным автором этого документа был канцлер А.Р.Воронцов (убеждённый англоман), а в числе соавторов – освобождённый из Сибири ещё при Павле А.Н.Радищев. Первый русский революционер попытался было включить в грамоту запись о крестьянских правах, но Воронцов не позволил. Когда же Радищев, введённый царём в Комиссию по составлению законов, и там стал проводить свои антикрепостнические идеи, председатель Комиссии граф П.В.Завадовский упрекнул его: “Эх, Александр Николаевич, охота тебе пустословить по- прежнему! Или мало тебе было Сибири?” Радищев воспринял это нарекание как угрозу и, придя со службы домой, принял смертельную дозу яда. Александр I, срочно извещённый об этом, тотчас прислал к Радищеву своего лейб - медика Я.В.Виллие, но спасти “бунтовщика хуже Пугачёва” (такого клейма Радищев бал удостоен из уст Великой Екатерины) не удалось. Впрочем, не суждено было жить и самой “Жалованной грамоте Российскому народу”. Александр выразил “не благоволение” к ней, положил её под сукно и короновался 15 сентября 1801г. без грамоты. Россия принуждала к серьёзным переменам. 12 декабря 1801г. был издан указ, позволяющий купцам, мещанам и казённым крестьянам покупать землю в собственность, а 20 февраля 1803г. последовал указ о “вольных хлебопашцах”, который разрешал помещикам по их желанию освобождать крестьян и дворовых с землёй за выкуп.
В России землёй владели исключительно дворяне, указ 1801г. означал уступки нарождавшейся буржуазии, первый шаг к буржуазному землевладению. Но практическое значение этого юридически важного шага оказалось ничтожным: землю не покупали, так как не было в стране свободных рабочих рук, которые могли бы её обрабатывать. Более значимым стал указ о “вольных хлебопашцах”, в котором В.О.Ключевский усмотрел “первое решительное выражение правительственного намерения отменить крепостное право”. Действительно, указ 1803г. де-юре подтачивал крепостничество, и Александр I был вправе гордиться перед Европой, что он и делал. Однако и этот указ не получил реального обеспечения. Вопрос – освобождать ли крестьян от помещиков- крепостников или нет – был отдан на усмотрение самих же крепостников; они, разумеется, встретили указ неодобрительно и пользовались им редко. За всё царствование Александра I были переведены в разряд “вольных хлебопашцев” лишь 47 153 ревизские души, т.е. меньше 0,5% крепостного населения. Оба “крестьянских” указа Александра лишь приоткрывали узкую щель под дверью крепостнической империи, в которую врывались буржуазные отношения, сама же дверь оставалась наглухо захлопнутой.
Более решительными оказались реформы Александра I в области просвещения и печати. Новому правительству требовались европейски подготовленные чиновники для государственной службы и специалисты для народного хозяйства. Старая система образования не отвечала возросшим потребностям и нуждалась не только в расширении, но и в упорядочении, чтобы контроль над ней был достаточно бдительным и не столь грубым, как при Павле. Правительство Александра I за 1802-1803г.г. перестроило всю систему учебных заведений, разделив их на четыре разряда (снизу вверх: приходские, уездные и губернские училища, т.е. гимназии, университеты), и открыло четыре новых университета в дополнение к единственному с 1755г. Московскому: в Дерпте (Тарту), Вильне, Харькове и Казани. В Петербурге 16 апреля 1804г. был открыт Педагогический институт, преобразованный в университет лишь 8 февраля 1819г. Университетский устав 1804г. впервые предоставил всем российским университетам автономию. Совет университета стал отныне высшей инстанцией “по делам учебным и по делам судебным”. Он избирал ректора и профессоров, распоряжался учебной, научной и хозяйственной жизнью университета, осуществлял цензурные функции.
В 1804г. был принят новый цензурный устав – самый мягкий за всю историю России, вплоть до нашего времени. Он гласил, что цензура служит “не для стеснения свободы мыслить и писать, а единственно для принятия пристойных мер против злоупотребления оною”. Отменён был Павловский запрет на ввоз литературы из-за границы и началось – впервые в России – издание переведённых на русский язык конституций США и Англии, сочинений Ф.Вольтера, Ж.Ж.Руссо, Д.Дидро, Ш.Монтескье, Г.Рейналя, которыми зачитывались будущие декабристы…
Казалось, Александр I медленно и осторожно, “по- лагарповски”, реформировал Россию, подтягивая е. К высотам мировой цивилизации. Но 1804г. стал уже поворотным для страны по реакции к реформам.
К 1804г. Александр I не испугался “последнего” шага по пути реформ, а почувствовал, что уже сделанными, т.е. именно промежуточными и половинчатыми, шагами он достаточно упрочил своё положение, примирив старую знать с новой, и не нуждается в дальнейших реформах. Он стал отдаляться от своих “молодых друзей” и впервые по воцарении приблизил к себе А.А.Аракчеева: вызвал его после трёхлетней отставки из родового поместья в Петербург и назначил инспектором всей артиллерии. Аракчеевщина могла водвориться уже весной 1804г., но разразившийся в Европе международный кризис заставил Александра переключиться с дел внутренних на внешние.
К тому времени международное положение России, было, как никогда, устойчивым. Ещё при Екатерине великой были завоёваны просторные выходы в Балтийское и Чёрное моря, и в результате трёх разделов Польши страна обрела географическую и стратегическую базу для господства над Восточной Европой. Таким образом, по авторитетному заключению А.Е.Преснякова, “основные вопросы русской внешней политики были исчерпаны”. Суворовские походы в Италию и Швейцарию при Павле совершались уже в интересах не столько самой России, сколько врагов Франции, т.е. феодальных коалиций во главе с буржуазной Англией. Павел сумел понять это и отозвал Суворова, порвал со 2-ой коалицией. Александру же пришлось чуть ли не всю свою внешнюю политику на протяжении десяти лет к ряду приспосабливать или даже подчинять интересам пяти очередных (с 3-й по 7-ю) коалиций.
Пока Александр утверждался на российском престоле, нейтрализуя посредством гибких реформ потенциальную позицию, Наполеон тоже укреплял свою и без того почти самодержавную власть над Францией. Весной 1802г. он дал Франции то, чего она тогда больше всего желала – мир. Сокрушив Австрию и заключив мирный договор с Россией, Бонапарт лишил своего главного врага – Англию её континентальных союзников и тем самым принудил её мириться с Францией. Мир был подписан 27 марта 1802г. в Амьене на условиях, формально компромиссных, но фактически выигрышных для Франции. Бонапарт обязался эвакуировать французские войска из Египта, где они уже были обречены на гибель, и вернуть Папе Римскому часть его владений, оккупированную французами в 1797г. Англия же возвращала Франции все колонии, отнятые у неё за 10 лет войны, и, главное, признала все европейские завоевания Бонапарта. Он продолжал царить над Голландии и Бельгией, говоря: ”Антверпен – это пистолет, направленный в английскую грудь”. Таким образом, десятилетняя война, в ходе которой Англия израсходовала на субсидии для союзников по борьбе с Францией более12,5 млн. фунтов стерлингов (300 млн. франков) и довела свой государственный долг до 160 млн.ф.ст., кончилась не просто миром, а торжеством Франции.
Наполеон I:
Восшествие Наполеона на олимп всемирной власти продолжалось в течение нескольких лет, но после Великой Французской Революции Бонапарт совершил мощный скачёк к власти. Первой ступенью стремительного подъёма было, конечно, назначение Наполеона на пост первого консула.
Пожалуй, никогда – ни раньше, ни позже,- Наполеон в глазах французов не был так велик, как после Амьенского мира. Вся нация славила в его лице не только военного гения, но и гениального миротворца. Законодатели намеревались торжественно провозгласить его “отцом народа”. Генеральный совет Сены постановил соорудить в его честь на одной из центральных площадей Парижа триумфальную арку, назвать его именем столичные улицы. Бонапарт всё отвергал: “Это почести не для живущих людей”. Но от предложения Ж.Ж.Камбасереса установить пожизненное консульство (для всех трёх консулов) первый консул отказываться не стал. Он только потребовал, чтобы не парламент, а весь народ высказался по этому поводу. Окружающие восхитились демократичностью этого требования. Он же просто рассчитал, что в состоянии эйфории от его военных и дипломатических побед нация выразит ему доверие, близкое к единодушному, и тем самым ещё более укрепит его авторитет и власть.
Всенародный плебисцит был произведён открытым голосованием, 2 августа 1802г. Сенат объявил его результаты: 3 568 885 голосов (99,7%)- за пожизненное консульство, 8 374- против. Из 480 законодателей против выступили четверо, среди них – Пазар Карно. Теперь первый консул получил право назначить себе преемника. День его рождения – 15 августа – был объявлен национальным праздником. Власть Бонапарта постепенно обретала монархические черты. По меткому выражению А.Олара, Бонапарт “конфисковал республику в свою пользу”.
Мир между Францией и Англией не мог быть прочным, ибо причины их антагонизма сохранялись: обе державы претендовали на первую роль в Европе и мире, сообразно их могуществу – экономическому (здесь лидировала Англия) и политическому (тут впереди была Франция). Наполеона раздражали английские претензии и до отвращения шокировала личность посла Англии в Париже – надменного лорда Чарльза Уитворта, того самого, который уже тогда был широко известен как инициатор и субсидёр цареубийства в Михайловском замке. Обе стороны нарушали Амьенский договор. Англия не спешила эвакуировать остров Мальту. Тогда Бонапарт аннексировал остров Эльбу (который станет его обиталищем в 1814г.), а затем ещё Пьемонт и Парму. 26 апреля 1803г. Уитворт предъявил Бонапарту английский ультиматум: оставить Мальту на 10 лет Англии в компенсацию за французские захваты в Италии. Ультиматум был отвергнут. 12 мая английский посол выехал из Парижа. Две великие соседние державы порвали друг с другом и возобновили войну, которая отныне будет продолжаться между ними 12 лет.
“Глава британского кабинета Уильям Питт младший – сын Уильяма Питта старшего, главного королевского врага Франции в Семилетней войне, и организатор коалиций против Франции революционной,- перед лицом Булонского лагеря спешно формировала очередную, 3-ю коалицию, которая ударила бы на Бонапарта с Востока, но боялся не успеть. Поэтому он, не оставляя главного, подготовил вспомогательный вариант: его агенты с помощью Карла д’Артуа (брата Людовика XVIII и будущего короля Франции под именем Карла X) разыскали находившегося в Лондоне Кадудаля и договорились с ним за сакраментальное “золото Питта” о физическом устранении первого консула”1.
Наполеону этого было мало. Он не преминул столь же дерзко восстановить против себя всех вообще монархов Европы, считавших его, первого консула Французской республики, “исчадием революции”. “Расстрелом члена королевской семьи Бонапарт объявил всему миру, что к прошлому нет возврата”,- таково мнение А.З.Манфреда. Оно нуждается в уточнении. Мы видели что расстрел герцога Энгиенского Наполеон считал излишней жестокостью. Но в принципе расправиться с членом королевской семьи (арестовать, судить, возможно сослать его за тридевять земель, в Гвиану) за юридически не доказанную причастность к роялистскому заговору Бонапарт намеревался с заведомой целью – дать острастку Бурбонам и предупредить европейские дворы, что против своих, и явных и тайных, врагов он будет бороться по- якобински беспощадно, не взирая ни на какую “голубизну” их крови. Именно в те дни он заявил о себе: “Я – Французская революция?” Это был вызов.
Казалось, Наполеона уже ничто не испугает. Силу его власти ощущали все французы, политические деятели, послы, жители завоёванных государств и многие другие.
В 1804г. в жизни Бонапарта наступает новый этап, так как именно в этом году он провозгласил себя императором, сохранив в основном только те завоевания революции, которые были выгодны буржуазии. И вообще действуя в её интересах, Наполеон вёл непрерывные захватнические войны и подчинял Франции (одно за другим) государства Западной и Центральной Европы.
4. III ВЕЛИЧАЙШИЕ ИМПЕРИИ.
В апреле – мае 1804г. европейские монархи кипели гневом против Бонапарта, вдвойне яростным оттого, что “исчадие революции” било по интересам и самолюбию монархов, как говорят бильярдисты, дуплетом: 20 марта был расстрелян герцог Энгиенский, а 21-го обнародован Кодекс Наполеона, затем – в ответ на кампанию протеста против расправы с герцогом – 17 мая Бонапарт отозвал своего посла из Петербурга, а 18 мая принял императорский титул.
Формально предложил Наполеону стать императором член Трибуната с символической фамилией Кюре, дав тем самым повод для каламбура: “Республика умерла – Кюре её похоронил”. Наполеон, всё подготовивший для превращения своей власти в наследственную, конечно, не возражал. Его ставленники в Трибунате, Законодательном корпусе и Сенате учли, что первый консул желает наследовать отнюдь не Бурбонам (он чуть не избил верного Бертье, когда тот предложил ему принять королевский титул), а Карлу Великому и даже древнеримским цезарям, и что следует объявить его именно императором. Сенат так и сделал, провозгласив Наполеона “во имя славы и благоденствия Республики – императором французов”. Тогда так и говорили: “император Республики”.
Наполеон поблагодарил Сенат сдержанно, как за нечто, само собой разумеющееся (“Я принимаю титул, который вы сочли полезным для славы народа”), и вновь, как в год триумфального для него плебисцита о пожизненном консульстве, потребовал, чтобы высказался “за” и “против” императора Наполеона весь народ.
Европейские монархи приняли коронацию Наполеона как личное оскорбление. Александр тем временем форсировал сколачивание 3-й антифранцузской коалиции.
Инициатором коалиции была Англия, оказавшаяся к весне 1804г. в положении, более опасном, чем когда- либо со времён Вильгельма Завоевателя. Наполеон сосредоточил в Булонском лагере 114 тыс. отборных солдат, приготовил около 2,5 тыс. транспортных судов. “Мне нужны только три дня туманной погоды,- говорил он,- и я буду господином Лондона, парламента, Английского банка”. Видя перед собой, всего в 29 км. от собственных берегов, небывало могучего врага, Англия отчаянно звала на помощь своих континентальных партнёров по 1-й и 2-й коалициям. Те, однако, медлили – отчасти потому, что и Наполеон, занятый внутренними делами (заговор Ж.Кадудаля, Гражданский кодекс, провозглашение империи), тоже не спешил с нападением на Англию. Впрочем, Наполеону переключиться с внутренних дел на внешние было проще, чем Англии поднять против него пол- Европы. Поэтому всё могло кончиться для Англии катастрофой, если бы Александр I не взялся с весны 1804г., после убийственного для него ответа Наполеона на него протест против казни герцога Энгиенского, энергично формировать коалицию.
В течение целого года Александр созывал и сплачивал коалиционеров, держа в орбите своих усилий Англию, Австрию, Пруссию, Швецию, Турцию, Испанию, Португалию, Данию, неаполитанское и Сардинское королевства. Послания царя императору Австрии Францу I и королю Пруссии Фридриху Вильгельму III, инструкции российским послам – С.Р.Воронцову в Лондон, А.К.Разумовскому в Вену, М.М.Алопеусу в Берлин, Г.А.Строганову в Мадрид и т.д. – полны советов и предписаний “развеять страхи”, “побудить Австрию занять решительную позицию, “заставить Пруссию действовать”, “пробудить от апатии” нейтральные державы. Отсюда видно, что Александр I был душой и организатором 3-й коалиции, вопреки распространённому у нас мнению, будто лишь к концу 1804гю агрессия Наполеона “побудила Александра примкнуть” к коалиционерам.
Главными участниками 3-й коалиции стали три державы, одна из которых обязалась поставлять золото, а две другие – “пушечное мясо”. Союзные трактаты между Россией и Австрией от 25 октября (6 ноября) 1804г., Россией и Англией от 30 марта (11 апреля) и Австрией и Англией от 28 июля (9 августа) 1805г. предусматривали, что Англия выплатит субсидии в размере 1 250 000 ф.ст. (около 8 млн.руб.) на каждые 100 тыс. солдат ежегодно. Всего 3-я коалиция должна была выставить против Наполеона 5000 тыс. человек, из них Австрия – 253 тыс., прочие совокупно – 150 тыс. Однако Пруссия вообще не успела принять участие в компании 1805г., а Турция, Швеция, Дания, Неаполь, Сардиния и Ганновер ограничились дипломатическим и финансовым содействием.
1 сентября 1805г. Александр I в указе сенату объявил, что “единственная и непременная цель” коалиции – “водворить в Европе и прочих основаниях мир”. Вообще все официальные документы коалиционеров полны фраз о намерениях освободить Францию “от цепей” Наполеона, а другие страны – “от ига” Франции, обеспечить “мир”, “безопасность”, “свободу”, даже “счастье” европейских народов и всего “страдающего человечества”
Между тем при беспристрастном взгляде на документы 3-й и 4-й коалиций (как, впрочем, и обеих предыдущих и всех последующих) видно, что гуманная фразеология в них – лишь для прикрытия истинных целей, а они сводились к двум основным направлениям: 1) территориальное расширение, захват и грабёж новых земель как минимум и господство в Европе как максимум; 2) сохранение уцелевших на континенте феодальных режимов и восстановление свергнутых Французской революцией и Наполеоном.
В русско- английской, русско- австрийской и русско- прусских (Потсдамской и бартенштейнской) декларациях 1804 – 1807г.г. уже был набросан эскиз той программы раздела Европы, которую в 1815г. узаконит венский конгресс: Австрии- “вознаграждение по мере успеха оружия”, включая Тироль, Зальцбург, Пассау, бергтесгаден4 Пруссии- возвращение территорий, потерянных в войнах с Францией, и “округление” её границ, “смотря по обстоятельствам”; Англии и Швеции – “содействие и выгоды”, “увеличение могущества владений” в зависимости от успеха; Голландии, Швейцарии, Сардинии, курфюршествам Баденскому, Зальцбургскому, Баварскому и другим – тоже “округление территорий”.
Александр I в декларациях о многом из своих притязаний умалчивал, чтобы не рассориться со своими партнёрами по коалициям и не отпугнуть их от себя, но, как явствует из переписки царя с его министрами, советниками и послами, он 1805 – 1807 и последующих годах планировал захват Константинополя, Польши, Финляндии, раздел Германии – между Россией, Пруссией и Австрией – с передачей львиной доли России.
Вместе с тем коалиционные державы провозгласили как один из краеугольных принципов своей внешней политики “восстановление свергнутых государей в их прежних владениях” и “поддержание законных правительств, которые до сего времени избежали косы революции”. Этот принцип налицо и в инструкциях Александра I его послам в Париже, Лондоне, Вене, Берлине, и в союзных договорах 1801 –1807г.г. между Россией, Англией, Австрией и Пруссией, что опровергает мнение А.З.Манфреда, будто “третья коалиция сняла реставраторские лозунги”.
Cоюзники Александра I уже были готовы к войне, а Англия?
Всё население Англии жило в страхе перед угрозой французского вторжения. Британский кабинет был в панике. Он учредил в Лувре наблюдательный пост, с которого вперёдсмотрящий круглосуточно взирал на французский берег, чтобы выстрелить из пушки, как только увидит приближающегося Наполеона. В этот критический для Англии момент начали военные действия её континентальные союзники. Первой открыла кампанию 80-тысячная австрийская армия фельдмаршала К.Мака, вторгнувшаяся в Баварию. На соединение с ней спешили две русские армии по 50 тыс. человек в каждой: 1-й командовал генерал от инфантерии М.И.Кутузов, 2-й – генерал от инфантерии Ф.Ф.Буксгевден. Александр I, не полагавшийся на своих генералов, решил пригласить из США генерала Ж.В.Моро. Царь при этом ссылался на пример Петра Великого, который перед вторжением в Россию Карла XII приглашал командовать русскими войсками знаменитого английского полководца Д.Мальборо. Однако, прежде чем посланец Александра договорился с Моро, русско- австрийские войска были разбиты при Аустерлице.
Александр I ехал к армии с намерением встретиться по пути с императором Австрии Францем I и королём Пруссии Фридрихом Вильгельмом III. Франц к тому времени потерял вторую из своих четырёх жён, мать его 13 детей, и был удручён этой утратой, но как государь действовал в составе 3-й коалиции активно. Прусский же король воздерживался от вступления в коалицию, хотя и сочувствовал ей. Александру пришлось долго уговаривать его присоединиться к коалиционерам и ради этого придумать трогательную сцену: в полночь с 4 на 5 ноября Александр, Фридрих Вильгельм и королева Луиза спустились в мавзолей Фридриха Великого и там, при свечах, поклялись в вечной дружбе. Король согласился войти в коалицию, если Наполеон отвергнет прусский ультиматум об очищении территорий, занятых французами в 1804 – 1805г.г. Государственный министр Пруссии граф Х.Гаугвиц отбыл с ультиматумом к Наполеону.
Тем временем, пока император России крепил дружбу с королём и королевой Пруссии, в Берлин пришли два сенсационных известия: одно – о позоре Ульма, другое – о славе Трафальгара.
Дело в том, что наполеон, узнав ещё 27 августа о нескором прибытии эскадры П.Вильнёва и о быстром наступлении австрийских и русских войск, радикально изменил план кампании. “Если через 15 дней я не буду в Лондоне, то должен быть к середине ноября в Вене!” – воскликнул он, просчитав различные варианты. За несколько дней он поднял громадный Булонский лагерь и с “волшебною быстротою”, по выражению очевидца, начал переброску войск с Ла- Манша на Дунай. Стратеги 3-й коалиции с циркулями в руках подсчитали, что Наполеону потребуются для такой переброски 64 дня. Наполеон сделал это за 35 дней. Семь корпусов “Великой армии”, усиленные новыми формированиями, общей численностью в 186 тыс. человек шли максимально быстрыми переходами по разным дорогам, каждая из которых была указана тому или иному корпусу императором, и назначенное время все собрались вокруг крепости Ульм, занятой войсками К.Мака.
Взяв Ульм 20 октября 1805г., Наполеон отправил пленных во Францию, но самого Мака отпустил. 24 октября незадачливый фельдмаршал уже прибыл в штаб М.И.Кутузова и лично, едва ли не раньше всех, известил союзников об ульмской катастрофе. Шок, вызванный этим известием в лагере 3-й коалиции, был отчасти компенсирован другой новостью: на следующий день после капитуляции Ульма, 21 октября, у мыса Трафальгар возле испанского города Кадис эскадра знаменитого Нельсона уничтожила объединённый франко- испанский флот под командованием адмирала П.Вильнёва, хотя сам Нельсон, потерявший к тому времени один глаз и руку, погиб.
Третья коалиция потерпела позорнейшее из поражений. Этот факт может лишь подчеркнуть несомненный талант и упорство Наполеона в достижении своих целей.
5.НАЧАЛО “КОНЦА”.
Наблюдая за успешной деятельностью Наполеона I, как на политическом, так и на военном поприще, казалось, ничего изменить уже будет невозможно. Складывалось, что венец неограниченной власти уже пал на голову Бонапарта. На фоне всего этого величия и своеобразного пафоса был лишь один спорный момент, что- то такое, что всегда заставляло сплетничать мировую общественность – Россия.
В конце концов был найден компромисс – Тильзитский мир. Мирный договор между Россией и Францией, подписанный в Тильзите 26 июня (8 июля0 1807г. в результате переговоров между Александром I и Наполеоном I. Пруссия теряла территорию к западу от Эльбы и значительную часть польских земель, из которых большая часть включалась во вновь образованное вестфальское королевство, а на остальных создавалось Варшавское герцогство. Россия взяла на себя посредничество в переговорах с Англией по вопросу о мире с Францией, а Франция – о мире Турции с Россией. Россия заключила союз с Францией и присоединилась к антианглийской континентальной блокаде.
Тильзит стал апогеем могущества Наполеона и его империи. Не только французы, но и все европейцы считали тогда, что союз двух крупнейших держав континента неодолим. Враги союза могли рассчитывать только на его подрыв изнутри. Во Франции, по мнению Гортензии Богарне, “Тильзит установил спокойствие и счастье”, что надо понимать, как сознание национальной стабильности и мощи в условиях всеобщего мира.
Наполеон поддерживал такое сознание в умах своих подданных, хотя сам он стремился к большему, а именно к преобладанию французской мощи на континенте. Тильзитский договор давал ему как творцу и блюстителю континентальной системы юридическое основание для гегемонистских действий. При этом он не гнушался никакими средствами, вплоть до актов прямой аннексии, начатых ещё до Тильзита и теперь продолженных. Вслед за братом Жозефом он начал сажать на европейские троны других членов своей семьи, так называемых “наполеонидов”.
Обычным для Наполеона поводом к изгнанию с трона того или иного монарха и к замене его своим ставленником служило несоблюдение континентальной блокады. Именно за это 17 мая 1809г. Наполеон лишил светской власти самого папу Римского Пия VII и присоединил папские владения к Франции. Когда же “святой отец” вздумал протестовать, Наполеон распорядился взять его под стражу и увезти в Савону, на север Италии, а затем в Фонтебло, под Парижем. Такое святотатство повергло европейские дворы почти в такой же шок, как расправа Наполеона с герцогом Энгиенским. Зато все монархи и тем более иерархи восхищались мужеством папы, который перед отбытием в Савону издал буллу, отлучавшую Наполеона от церкви. Эта булла очень повредила Наполеону в Испании. Тамошние церковники призывали свою паству истреблять французов, “потому что они посланы отлучённым от Господа и, значит, сами отлучены”.
Уже в 1809г. Наполеон как император французов, король Италии, протектор Рейнского союза, сюзерен 7 вассальных королевств и 30 государей повелевал почти всей Европой от Мадрида до Варшавы и от Гамбурга до Ионических островов. Территорией вассального герцогства Варшавского Франция граничила на Висле с Россией. Впрочем, Россия была в союзе с Наполеоном. Пруссия трепетала перед ним. Австрия покорно молчала. Только Англия продолжала борьбу, но её Наполеон рассчитывал удушить континентальной блокадой.
Но не всё было так замечательно. Испания – первая страна, которая не покорилась Наполеону и стала для него началом “конца”.
Первой из врагов Наполеона попыталась использовать такую ситуацию Австрия. Горя желанием взять реванш за Аустерлиц и Пресбург, она энергично вооружалась, пока Наполеон увязался в Испании. Англия поспешила ассигновать ей 4-миллионную субсидию и образовала вместе с ней 5-ю антифранцузскую коалицию. К весне 1809г. Австрия вооружила 310 тыс. бойцов под командованием лучшего из своих и одного из лучших в Европе полководцев эрцгерцога и генералиссимуса карла. Наполеон, знавший о военных приготовлениях Австрии, с трудом собрал 300 тыс. (кроме войск,занятых в Испании). Он вызвал из Испании лучших маршалов – Ж.Ланна и А.Массена – и ждал, не начиная, вопреки своему обыкновению, опережающих действий. Ему было важно показать не только Франции, но и России, что начинает эту войну Австрия.
10 апреля 1809г. войска эрцгерцога Карла вторглись в Баварию (союзную с Францией), открыв таким образом военные действия. Тогда Наполеон нанёс ответный удар посредством манёвра, который специалисты считают гениальнейшим из всех его манёвров. Разгадав планы австрийцев, он перерезал пути сообщения и за пять дней, с 19 по 23 апреля, в пяти сражениях разбил их по частям. Больше 40 тыс. пленных и открытая дорога на Вену были плодами этого манёвра. 13 мая бургомистр Вены поднёс Наполеону ключи от австрийской столицы, казалось, войне – конец. Но это только казалось.
Эрцгерцог Карл успел перебросить остатки своей армии на левый берег Дуная и сжёг за собой мосты. Когда же Наполеон, преследуя его, 21 мая попытался форсировать Дунай, используя подручные средства, эрцгерцог, уже получивший к тому времени подкрепление, атаковал французов на переправе между Асперном и Эсслингом и отбросил их. Впервые Наполеон проиграл битву. Горечь поражения усугубил тяжёлый для него лично удар: погиб маршал Ланн. В самом конце битвы одно из последних ядер, выпущенное австрийцами, раздробило ему обе ноги. Он умер на руках у Наполеона, который был потрясён его смертью, ибо ценил Ланна больше, чем кого- либо из своих соратников, и любил как близкого друга.
Эсслинг вызвал в мире большой резонанс, ведь теперь был побеждён сам, дотоле непобедимый, император. Но враги императора торжествовали недолго. Собравшись с силами, Наполеон в битве под Ваграмом 5- 6 июля нанёс окончательное поражение эрцгерцогу Карлу.
Империя Наполеона по масштабам и мощи превзошла все аналоги прошлого, включая державы Александра македонского и карла Великого. Руководить ею мог только первоклассный, безупречно отлаженный аппарат управления. Наполеон создал именно такой аппарат.
Расхожее мнение о режиме Наполеона во Франции как о тирании в принципе справедливо, но требует оговорок. Ещё Стендаль заметил: “Правил тиран, но произвола было мало. А ведь истинный лозунг цивилизации: “Долой произвол!””. Действительно, Кодекс Наполеона гарантировал французам больше гражданских прав, чем где бы то ни было из тех стран (включая Англию), которые боролись против наполеоновской “тирании”. Правда, сам Наполеон деспотически преступал собственный кодекс, но не больше, чем любой из феодальных монархов его времени.
Государственный аппарат империи и структурно, и функционально почти не изменился по сравнению с Консульством. Были заменены, переименованы или вновь созданы лишь некоторые его звенья. Само название государства “Французская империя” (вместо “Французской республики”) Наполеон ввёл только 22 октября 1808г. – до тех пор больше четырех лет он оставался “императором республики”. При нём, как и ранее, когда он был консулом, состоял Государственный совет для подготовки законопроектов. До 1807г. сохранялась и триада законодательных органов консульства (Сенат, Трибунат, Законодательный корпус, которые с 1804г. стали законосовещательными, а в 1807г. Наполеон упразднил Трибунат как “третий лишний” орган верхней структуры управления. Функции министерств не изменились, и даже сами министры, тщательно подобранные консулом Бонапартом, подходили, как правило, для императора наполеона. В Тильзите он сказал о них Александру I, что “предпочитал скорее не обращать внимания на их недостатки, чем отказываться извлекать ползу из их достоинств, лучше объездить их, чем сокрушить”.
Всё хорошо, но здесь Наполеон, несмотря на предупреждения своих друзей и профессионалов, совершает шаг, который перечёркивает все его старания. Он снова бросает вызов. Но на сей раз Франция оказалась слишком измождённой постоянными войнами. война 1812г. – поражение неминуемо.1
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Сегодня о Наполеоне уже написано 400 тыс. трудов. Но по мере их накопления, как заметил более полувека назад автор одной из лучших в мире биографий наполеона Е.В.Тарле, наполеон “всё более и более выясняется в его неповторимом своеобразии и поразительной индивидуальной сложности”. Феномен Наполеона уже всесторонне изучен, но остаётся неисчерпаем. С одной стороны, появление новых источников и точек (или даже углов) зрения, а с другой – изменением нашего видения мировой истории и, главное, самого мира, в котором мы живём, побуждает нас заново постигать смысл важнейших событий и роль крупнейших деятелей, исправлять старые и обретать новые представления.
В мировой, воистину необозримой литературе о Наполеоне царит хаотичный разброс мнений. Он придаёт образу императора многоликость, не умаляя, однако, его масштабности. Антинаполеоновский памфлет 1814г., изданный в Москве, гласит : “Многие мнили видеть в нём бога, не многие – сатану,но все почитали его великим”. Единственный в своём роде взгляд на него как на “самонадеянное ничтожество” – взгляд Льва Толстого – воспринимается сегодня как нонсенс, зубоскальство одного гения в адрес другого, хотя именно этому нонсенсу следовали большей частью русские историки: Н.Ф.Гарнич, П.А.Жилин и др. и писатели: В.С.Пикуль, С.П.Алексеев, О.Н.Михайлов, взирающие на фигуру Наполеона, что называется, “со стороны подмёток”.
Для изучения взаимоотношений Александра и Наполеона необходимо знать характер каждого, хотя это невозможно, ибо только человек, ведавший и того и другого, близко с ним общавшийся, имеет право судить их. А мы можем лишь уловить урывки их судеб, что в полноте не позволит судить о них. Оба они вошли в историю, как люди великие. История создаётся человеческими массами, а это значит, что роль Наполеона I и Александра I в жизни народов была различной по сути, но значимой для будущего каждого гражданина.
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
1.Виппер Р.Ю., Реверов И.П., Трачевский А.С. “История нового времени”/”Республика”,- М.,1995.
2.”Всё обо всех”./”Просвещение”,- М.,1996.
3.”История в лицах”./”Аст- пресс”,- М.,1999.
4.Ключевский В.О. “Исторические портреты”./”Наука”,- М.,1990.
5.Тарле Е.В. “Наполеон”./”Просвещение”,- М.,1991.
6.Троицкий Н.А. “Александр и Наполеон”./”Мысль”,- М.,1994.
7.Хропанюк Н.В. ”Теория государства и права”./”Интерстиль”,- М.,1999.
8.”Человек и общество”- 10-11 кл./”Просвещение”,- М.,1998.
9.Черняк Е.Б. “Тайны Франции”./”Дом печати”,- М.,1996.
10.”Энциклопедический словарь”. Т.2./”Советская энциклопедия”,- М.,1963.
11.”Родина”.№11. 1994.